Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 114 – Наталья Шнейдер

— А что тебя туда понесло?

Я замялась, понимая, что правдивый ответ закопает меня окончательно.

Виктор кивнул сам себе.

— Я не поленился поговорить с тем ломбардщиком, — ровным, безжизненным тоном сказал он. — Он утверждает, что заложила их молодая женщина в шубке, крытой синим вышитым сукном, и в ярком тюрбане. Сначала она заехала к нему спросить, во сколько тот может оценить драгоценности, и, получив ответ, что без осмотра судить трудно, вернулась к вечеру, уже с украшениями.

— Вранье! — возмутилась я.

— Ложь, — согласился Виктор.

— Да, я заезжала спросить — на случай, если ты вдруг перестанешь меня содержать. Но все это время украшения лежали под картошкой! Точнее, я думала, что лежат…

— Ложь, — повторил он. — И я устал от нее, Настя. Я старался, правда старался. Я был готов исполнить любой твой каприз, а ты за моей спиной…

— Это не я!

Прозвучало жалко, будто пятилетка оправдывается за съеденные тишком конфеты.

— Хорошо, ты хотела обзавестись собственными средствами — это понятно и даже похвально, хотя, видит бог, я бы никогда не упрекнул тебя своей помощью.

Я сильнее вцепилась в столешницу — голос Виктора отдавался болью в голове, словно каждым словом он вбивал гвоздь.

В крышку гроба. Что за дурацкие сравнения!

— И я сам сказал, что ты вольна поступать с моими подарками как угодно. Но неужели нельзя было поговорить? Мне не жаль денег, и не жаль драгоценностей, однако…

Он замолчал, явно пытаясь подобрать слова. Впрочем, и так было понятно. Свадебный подарок. Одно дело, когда сам оставляешь его постылой жене, другое — когда твой подарок продает любимая женщина.

— Это не я! Говорю же…

Я осеклась. Бесполезно.

— Я очень хочу тебе поверить, Настя. Очень. — И столько горечи прорезалось в его голосе, что у меня мурашки побежали по спине. — Но слишком много лжи, и у меня больше не получается закрывать на нее глаза.

— Я говорю правду!

— Правду? Как о «курсах медсестер» — бог знает, кто это такие — на которые я тебя якобы отправил, угрожая разводом?

В горле встал горький ком. Рано или поздно это должно было случиться. А я, точно ребенок, верила, будто вранье никогда не вскроется. Хотела верить.

Не бывает «лжи во спасение». Но правда прозвучит безумнее любой лжи.

Виктор сложил руки на груди, будто отгораживаясь от меня. Пальцы, вцепившиеся в ткань сюртука, побелели.

— Слишком много недоговорок, Настя. Я устал. Ты очень дорога мне, но… Ложь способна отравить что угодно. Сколько правды было в твоей внезапно вспыхнувшей страсти? Я сойду с ума, думая об этом.

— Правды? — Я усмехнулась так же горько, как он. — А готов ли ты услышать правду?

Он молчал, глядя мне в глаза, и от этого взгляда мне стало больно почти физически. Я заставила себя распрямить плечи.

— Я — не твоя жена. Не Настенька Ольховская. Грипп, возможно, пневмония — неважно — что бы ни именовали нервной горячкой — это убило ее. Точно так же, как меня в другом мире убил менингит… воспаление мозга. Я очнулась здесь. Никого и ничего не зная. Вот тебе правда.

Он рассмеялся — жестко и страшно.

— Ну это уже чересчур.

Теперь пришел мой черед покачать головой.

— Ты хотел правды. Ты ее получил. Подумай сам, и ты поймешь, что это все объясняет. Если ты захочешь об этом задуматься, вместо того чтобы обвинять меня в очередной лжи. Так ведь легче, чем…