Книга Порченый подарок, страница 96 – Галина Чередий

Я не стала оглядываться на несносную прилипалу и упражняться в красноречии, придумывая очередной колкий ответ. Она этого не стоила, но, очевидно, знала то, о чем не имела понятия я — муж в данный момент действительно по какой-то причине сильно нуждался во мне, как и сказала Нарга. Вот только я не уверена, что суть его нужды не несет за собой боли для меня, и половина моих инстинктов вопила даже не пробовать выяснять, так ли это. Но ведь настоящая я — это отнюдь не эта малодушная часть натуры, поэтому, решительно толкнув дверь, вошла в нашу спальню.

Предводителя там не было, на полу лишь валялась кучей его одежда, а вот из ванной послышался всплеск воды и громкий протяжный вздох, от которого тепло в моем животе стало уже настоящим жаром. Очень странным жаром, что не иссушал изнутри, а, наоборот, провоцировал прилив влаги, просачивающейся из меня наружу.

— Бора! — позвала я, взявшись за ручку двери и чуть приоткрыв ее. — Могу я войти?

— Ты можешь все что угодно, моя Ликоли, но, думаю, сейчас тебе делать этого не стоит, — ответил муж сипло, и его дыхание явно до сих пор не пришло в норму.

И тут я вспомнила, что с раннего утра так больше и не озаботилась подкладыванием дров в печь под купальней, и наверняка вода там если уж и не ледяная, то далеко не теплая. Да уж, истопник из меня «сверхответственный».

Ступив в ванную, я тут же вздрогнула от контраста температуры — здесь действительно было заметно холоднее, чем в спальне, и от воды не поднималось и намека на пар. Но Бора не только не испытывал дискомфорта, расположившись в лохани с откинутой на борт головой и закрытыми глазами, он еще и окно зачем-то настежь распахнул!

— О, Даиг, ты ведь так совсем замерзнешь! — воскликнула, бросаясь закрывать рамы и лязгнув зубами от резкого порыва уличного ветра, швырнувшего напоследок горсть колючих снежинок в меня.

— Мне как раз бы не сгореть, жена моя, — напряженнорассмеявшись, ответил Бора. — А вот тебе точно нужно уйти отсюда.

Повернувшись, я прошлась взглядом по его часто вздымающейся груди, мощным плечам, шее, где раз за разом дергался кадык, и остановилась на лице, поражаясь удивительному контрасту навязываемого им самим себе внешнего спокойствия и расслабленности и отчетливо кипевшим прямо под кожей эмоциям. Кожа бледная, черты недвижимы, но на скулах горят словно лихорадочные пятна, а из-под почти совсем опущенных ресниц в меня упирается его тяжелый, полный голодной темноты взор. Темноты, что отчего-то не пугает меня, не рождает желания сбежать, а взывает к чему-то родственному во мне самой. Я еще не знакома с этим в себе, оно взялось как ниоткуда, но отрицать свое появление позволять явно не намерено, учитывая, что не просто остаюсь, но задаю вопрос, ответ на который мне известен на уровне интуиции:

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушла? — Пресветлая, что же это с моим горлом? Отчего вмиг охрипла?

— Нет, я хочу совсем не этого, Ликоли. Но мои желания способны напугать тебя, так что пока останутся при мне.

— Я не так боязлива, как, возможно, могло показаться. — Ой, ли, Греймунна? Да, с прошлой ночи так и есть! — И разве эти твои желания не касаются меня?

Бора вдруг вздрогнул всем телом, снова шумно и протяжно выдохнул, крепко зажмуривая глаза.

— Только тебя одной они и касаются! — выдохнул он сквозь сжатые зубы.