Книга Порченый подарок, страница 200 – Галина Чередий

Отпущенная, я понеслась как стрела и бросилась в объятия отца, разрыдавшись. Папа обнимал меня, отстранял, вглядывался в лицо, вытирая ладонями мои слезы и забывая про свои, и прижимал опять.

Я бормотала извинения, он тоже, я говорила, что он неважно выглядит, а он — что я просто сияю. Понадобилось много времени для того, чтобы мы хоть немного успокоились. Обняв меня за плечи, отец склонил голову в сторону терпеливо дожидавшегося рядом предводителя и старательно прочистил горло.

— Приветствую вас, онор Бора, — своим обычным «официальным» голосом начал папа. — Позвольте сообщить вам о цели моего приезда, и прошу выслушать меня и проявить благосклонность и сочувствие.

— Здравствуйте и вам, кресс Иногарт, и каким бы ни был повод вашего приезда, мы ему несказанно рады. Что делает счастливой мою жену, то и меня.

Родитель метнул немного растерянный и беспокойный взгляд на меня, затем на предводителя и продолжил:

— Взгляните на эти три экипажа, онор Бора. Там золото, серебро и бесценные камни, в которые я перевел все, что имел. — Я в шоке ахнула. — Я умоляю вас принять все это от меня в качестве откупа за мою единственную дочь и отпустить ее сомной домой.

Яркий солнечный день вдруг помрачнел от того, как потемнел лицом мой супруг.

— Папа! — воскликнула я, но Бора остановил меня жестом, а потом схватил за руку и потянул на себя.

— Правильно ли я понимаю, что вы, кресс Иногарт, явились ко мне ради того, чтобы выкупить Греймунну, словно она какая-то невольница или вещь, которую можно сначала отдать, а потом попросить назад по сходной цене?

— Бора! Отец! — Я освободилась из захвата предводителя и встала между моими самыми любимыми мужчинами. — Никто не станет сейчас ссориться, и никто никого не продаст и не купит! Папа, я никуда не поеду от моего мужа, я люблю его, счастлива с ним. Тут мой дом теперь. Он мой дом!

Отец выглядел не просто пораженным, а сокрушенным, разрушенным.

— Выходит… все зря, — пробормотал он. — Ты потеряна для меня, Греймунна! Никогда не простишь и не позволишь искупить вину.

Бора вдохнул, явно собираясь сказать что-то, но я положила ему на грудь руку, призывая к молчанию.

— Все мои обиды забыты давным-давно, папа! И ничего не зря. Да, я счастлива, невзирая ни на что, но могу быть и еще счастливее, если ты согласишься остаться здесь со мной.

— Но я ведь… — Родитель, не подумав и секунды, с надеждой уставился на предводителя.

— Все что она пожелает, — сдержанно кивнул Бора на его невысказанный вопрос, и плечи моего отца опустились, будто с них свалилась огромная тяжесть.

— Останусь, конечно я останусь, дочь моя! Что за жизнь мне вдалеке от тебя, моего единственного ребенка!

Запрокинув голову, я ликующе рассмеялась в небеса, мысленно вознося молитву. О, Даиг, Пресветлая, добрейшая, любящая, прощающая, благодарю тебя за все! Как же ты ко мне щедра!

КОНЕЦ