Книга Порченый подарок, страница 101 – Галина Чередий

Но мне хотелось не только смотреть, этого было слишком мало, подняла дрожащую руку и коснулась выныривающего из его немилосердного захвата гладкого, орошенного блестящим секретом навершия, и, очевидно, это и привело моего могучего супруга за край. Сотрясаясь всем телом, он излил беловатую обжигающую густую жидкость на наши ладони, издавая звуки, разрушившие в моем сознании еще одну какую-то преграду, за которой внезапно обнаружились иррациональные для меня гордость и ликование за причастность к его откровенному наслаждению.

Обмякнув, он опустился сверху, не наваливаясь, но заключая наши сомкнутые и покрытые его семенем руки в некую ловушку между телами и продолжая вздрагивать и постанывать, продлевая тем самим мою эйфорию.

— С тобой я вновь как мальчишка, — прошептал Бора в изгиб моей шеи. — Горю огнем и не способен сдерживаться.

— Это хорошо или плохо? — спросила, оглаживая свободной конечностью его затылок.

— Это лучше всего… так, что и слов нет, — ответил супруг, смещаясь вбок и лишая полноты контакта, о чем я тут же стала сожалеть.

Меня, как и прошлым вечером, охватило это волшебное состояние, когда тело сразу и легче легкого, и восхитительно отяжелевшее, в голове — безумно приятная звенящая пустота, веки поднимаются с трудом, только на этот раз оно было прямо-таки всеобъемлющим. Бора потерся носом о мой висок и поднялся так запросто, что меня посетило нечто похожее на зависть к его выносливости, учитывая, что самой желалось сейчас не двигаться целую вечность, бережно сохраняя и упиваясь отголосками пережитого.

Вернулся предводитель спустя всего минуту, он держал в руках скомканную мягкую ткань со смоченным краем и хмурился.

— Холоднющее оно, — проворчал он, прижимая материал к себе. — Нельзя тебя таким обтирать.

— Прости, забыла… — начала я извиняться за свою безалаберность, но он остановил меня порывистым жестом и присел рядом.

Только пригрев на себе мокрый край, он взялся удалять следы нашей близости сначала с моей руки, потом с живота и под грудью. Мягко нажал на внутреннюю сторону моих бедер, собираясьсделать то же самое и там, но тут я уж не смогла лежать спокойно.

— Я сама, — прошептала, краснея так, что заполыхало горячо не только лицо, но и шея с грудью.

— Ну уж нет! — отдернул тряпку Бора, словно дразнясь или чуточку обижаясь. — Ты разрешила мне себя трогать, так что привыкай, Ликоли.

— Но ведь это не имеет никакого отношения к… — Надо что-то делать с моим неумением как-то называть все эти вещи, связанные с постелью.

— Еще как имеет! — фыркнул супруг и взялся ухаживать за моими самыми интимными частями, заставляя гореть от его сосредоточенного взгляда с отчетливо просматриваемыми восхищенными искрами. О, Даиг, ну разве можно глядеть туда так, будто и правда видишь нечто необыкновенное!

Но, невзирая на мою неловкость, близкую к шоку, в груди появилось какое-то щекочуще-прекрасное чувство, как если бы там медленно распушался прежде сильно сжатый комок мягчайшей шерсти или же раскрывал свои лепестки большой цветок, изливающий сладкий нектар по венам. Благодарность, вот что это было!

— Спасибо тебе, муж мой, — сдавленно прошелестела, вдруг осознавая, что и в горле ком, и глаза на мокром месте почему-то.

— За что? — удивленно вскинулся Бора и тряхнул тканью. — За это, что ли?