Книга Невидимый враг, страница 29 – Анна Снегова

Да уж, это не мой брат с его тяжеловесной походкой и громкими сапогами!

Кот подкрадывается на мягких лапах, как и положено коту — и его возвращение я обнаруживаю только, когда мне прямо на ухо мурлычат:

— Я дома!..

Подскакиваю от неожиданности и чуть не даю ему поварёшкой в лоб.

Он прыгает в сторону, что-то бурча себе под нос про слишком травмоопасных девушек. А в руках снова дохлая живность — в этот раз голодный кошак припёр из лесу барсука. Мысленно прошу у матери-природы прощения за то, что привечаю это ненасытное существо у себя дома. Ну да ничего, всё равно же скоро уходить собрался. Есть надежда, что к тому времени не всю живность мне в округе сожрёт.

— Ты бы вышла! Буду его свежевать, ещё чего доброго, в обморок хлопнешься.

Отворачиваюсь поскорее, давя дурноту, а сама решаю, что приготовить заодно и кашу на утро — вполне себе неплохая идея.

— Потерплю как-нибудь.

Я не хочу терять время рядом.

— Тогда признавайся, где у тебя сковородки спрятаны? Не кухня, а какой-то склад того, что не поместилось в лаборатории. Ты уверена, например, что заспиртованным ящерицам место среди банок с крупой?

— Они больше никуда не помещались, — оправдываюсь извиняющимся тоном, а сама пытаюсь судорожно вспомнить, куда запихнула сковородку. Я всё как-то варю, да тушу. Вредная жареная еда у меня крайне редко бывает. Но похоже, в комплекте с вредным котом — без вариантов.

— А, вспомнила! Под печкой валяются.

Я наклонилась и долго копалась, чтобы достать… а когда разогнулась и обернулась торжественно вручить… натолкнулась на такой кошачий взгляд, судя по которому, про ужин там уже благополучно забыто.

Так.

Очередной пункт в тетрадку наблюдений.

Ни под каким видом не поворачиваться к врагу тылом. Тылы всегда должны быть защищены.

— Спасибо! — мурлычет хищно сверкающий глазами кот, делает шаг, вытаскивает из моих ослабевших пальцев сковороду и аккуратно откладывает её в стороночку. — Ты, кстати, сажей перемазалась. Я помогу.

И прежде, чем успеваю пикнуть, меня надёжно фиксируют за талию две быстрые лапы, чтоб не рыпалась, а наглая кошачья морда склоняется ко мне — и протяжным движением слизывает что-то с левой щеки.

Я охаю.

Упираюсь ладонями ему в грудь.

— П-печку растопить теперь надо…

— Растопим, не переживай. Ещё жарче станет.

— Я… розмарина тебе, кстати, нарвала!

— У-у-мница…

Неспешный поцелуй — куда-то мне под левое ухо. Губы задерживаются там, он зарывается носом в кудрявые завитки светлых волос, выбившиеся из косы.

Лапы тянут ближе. Прижимают животом к животу. Я успеваю порадоваться, что по крайней мере, он не забыл обратно надеть простынь. Радуюсь не долго, потому что до меня вдруг доходит, что это же всего лишь простынь.

Меня накрывает лёгкая волна паники.

Которая подозрительно смешана с колкими искрами предвкушения во всём теле — и это и есть то, чего я боюсь больше всего. Котик-то мой не страшный, скорее наоборот. Притягательный до умопомрачения. А вот моя собственная реакция на его близость…

И лучше бы мне сейчас задуматься о последствиях, если потеряю голову.

— Так… когда ты, говоришь, решил собираться?

— М-м-м? — содержательно уточняет котик, который слишком занят тем, чтобы тщательно убирать волосы с моей шеи.

Откидываю голову, оставляю коту побольше свободного места, справляться с моими волосами. Надо же помогать ближнему, меня с детства учили. Опираюсь ладонями о край печи за своей спиной. Замечательно — теперь буду не только в саже, а ещё и в побелке… впрочем, эти стены меня какой только не видели, даже розовой.