Книга Эхо древних звёзд, страница 64 – Charmonium

Но ничто не помогало. Ни математика, ни наблюдение, ни попытки представить, что она рядом. Кайрос чувствовал, как его психика начинает раскалываться. Он слышал голоса, которые раньше считал невозможными. Слышал шёпот, который исходил от самого себя. В зеркале он видел не себя, а отражение чего-то странного, нечеловеческого, искажённого.

И тогда он начал делать то, что раньше казалось ему слабостью. Он начал использовать своё тело, чтобы хотя бы немного компенсировать отсутствие её прикосновений. Он ласкал себя, представляя, что это её руки, её губы, её дыхание на его коже. Он закрывал глаза и думал только о том поцелуе — единственном настоящем моменте, когда между ними возникло нечто большее, чем просто игра ума.

Он кончал с её именем на губах. Слово вырывалось из горла, как предсмертный вопль. Потом он лежал, глядя в потолок, чувствуя пустоту, которая становилась всё больше. Это не приносило облегчения. Только временное забытьё, которое сразу же сменялось новой болью.

Его коммуникатор заполнили новые записи. Он снова начал писать о ней. Каждое слово было как капля крови, выпущенная из сердца. Он описывал её движения, как будто составлял карту далёкой системы. Он анализировал её эмоции, как будто решал задачу, которую невозможно решить. Он создавал теории, почему она выбрала Лео, какие переменные он не учёл, какой параметр был упущен.

Кайрос чувствовал, как его разум начинает терять контроль. Он перестал есть нормально. Перестал спать. Его глаза стали пустыми, как будто он был лишь оболочкой того, кем был раньше. Он стал объектом насмешек среди других студентов. Они называли его «призраком» или «мертвецом в форме». Даже тары начали обращать внимание на его состояние. Люминарий Солт пытался помочь. Но Кайрос не хотел выживать. Он хотел её. Хотел её так сильно, что готов был разорвать весь мир, чтобы получить хоть крупицу внимания. Хотел так сильно, что иногда ловил себя на мысли: «Что, если я сделаю ей больно? Что, если я стану тем самым человеком, которого она будет бояться? Может быть, тогда она хотя бы посмотрит на меня...»

Он не был уверен, любит лион её. Возможно, это было что-то другое. Что-то темное, что не имеет названия. Что-то, что нельзя объяснить словами или уравнениями. Что-то, что живёт глубоко внутри, там, где нет места логике.

Он начал срываться. На занятиях он перестал слушать. Отвечал с вызовом. Бросал в преподавателей взгляды, полные ненависти. Он стал опасным. Не физически — пока ещё не физически. Но в его глазах появилось что-то такое, что заставляло остальных держаться от него подальше.

Иногда он подходил к двери спальни девушек. Стоял часами. Просто слушал, как она дышит за стеной.

Он стал следить за Лео тоже. Записывал его маршруты, время еды, тренировки, занятия. Он знал, когда тот будет один. Когда можно будет подойти. Когда можно будет сказать что-то важное. Или сделать что-то страшное.

Кайрос не планировал ничего конкретного. Но он знал одно: если Лира не вернётся к нему, если она продолжит жить, как будто его не существует, он найдёт способ вернуть себя в её мир. Потому что он больше не мог жить так. Без неё. Без её взгляда. Без её голоса. Без её тепла.

Он был разрушен. Разбит. Уничтожен.

Лира и Лео отрабатывали наказание, драя полы в коридорах академии. Воздух пах химикатами — той противной смесью антисептика и едкого мыла, что использовали для всех поверхностей, где могли оставить след бактерии. Но Лира не жаловалась. Не потому, что была сильной. И не потому, что привыкла. Просто рядом был Лео. Его руки двигались методично, но без напряжения.