Книга Гадкий утёнок. Вернуть любовь, страница 77 – Джейн Реверди

Я хотела, чтобы Дороти стала главной фрейлиной при моем дворе, но они с Артуром не захотели оставаться в столице, а предпочли вернуться в поместье Деланжей. И я их прекрасно понимала.

Так что главной фрейлиной осталась маркиза Арагон. Впрочем, ее отношение ко мне совершенно переменилось, и я смогла оценить и ее хорошие качества.

Королевские дознаватели нашли неопровержимые доказательства вины маркиза Крюшона и мадемуазель Каррено в поджоге барака.

Соланж была отправлена в ссылку, и ей было запрещено появляться в столице. И она так сильно пылала ненавистью ко всем, что уже через десяток лет превратилась почти в старуху, и мало кто узнал бы в ней одну из лучшихкрасавиц Анфлера.

Крюшон был лишен дворянского звания и отправлен в тюрьму, а его титул маркиза, равно как и его поместье, перешли к моему брату, и хотя Артур пытался от этого отказаться, мой муж не стал его слушать и сделал по-своему.

Его дочерям позволили выйти замуж, но из-за бесчестья их отца на их руки и сердца нашлось не так много претендентов, так что и Алоиза, и ее сестра вынуждены были стать женами скромных провинциальных дворян, над которыми прежде они сами смеялись.

А в результате занятий с главным королевским магом маркизом Вероном наши с Артуром магические способности значительно усилились, а потом передались и нашим детям.

И однажды моя десятилетняя племянница, которая, помимо магических способностей, обладала еще потрясающим талантом художника, нарисовала странную картину.

И Дороти, когда они с Артуром и детьми приехали в столицу, привезла эту картину, чтобы мне показать.

— Прости, Ниса, ты наверняка сочтешь этот рисунок неприличным, и я заранее прошу у тебя прощения, — после того, как мы стали родственницами, мы с ней сразу перешли на «ты». — Не понимаю, как подобная фантазия вообще могла прийти в голову ребенку.

Она привела меня в комнату и указала на стоявший на мольберте холст. Я посмотрела на него и с трудом сдержала вздох изумления.

На нём была изображена я! Но не я нынешняя, а я прежняя. Та, какой я была до того, как попала в Рузанию. Вернее, какой могла бы быть, став на пятнадцать лет старше.

Женщина на картине стояла у окна, в котором за ее спиной были видны небоскребы. И она была одета в футболку и джинсы. А на руках держала девочку — такую же красивую и светловолосую, как и она сама. И обе они улыбались.

А когда Дороти отвлеклась на то, чтобы покормить своего младшего сына, ко мне подошел Артур. И теперь мы смотрели на картину вместе.

— Это ведь она, да? — тихо спросил он. — Это ведь Ниса?

И я кивнула безо всяких сомнений. И увидела, как на глазах его появились слёзы счастья.

Я показала эту картину и Раулю. Потому что у нас с ним друг от друга давно уже не было никаких тайн. А он сказал, что влюбился бы в меня в любом обличье. Потому что настоящая любовь — она в сердце.

И я знала, что он говорит правду. Ведь я чувствовала то же самое.

Его собственные шрамы почти исчезли, оставив лишь едва заметныеследы на лбу и щеке. Но даже если бы лицо его осталось тем же, каким было после пожара, я бы всё равно любила его. Любила всем сердцем и всей душой.

И теперь наша любовь уже была воплощена в наших детях — сыне и дочери, которые, когда подрастут, тоже узнают мою историю. Историю гадкого утенка, превратившегося в прекрасного лебедя.