Книга Укушенная, страница 91 – Джордан Стефани Грей

— Почему это так важно?

— Потому что… — Селеста закрывает глаза, как будто это признание чего-то ей стоит. Что странно — я хмурю брови — она никогда раньше не стремилась поделиться со мной чем-то глубоким или подлинным. Обычно она наслаждается этим. — Потому что я не хочу идти на выпускной одна. Это слишком большое давление.

Я поднимаю взгляд к потолку. Загорается зелёный свет. Зелёный. Нет. Это неправильно. Освещение в нашей средней школе всегда было каким-то ужасно молочным. Таким холодным и ярким, что казалось, будто солнце отражается на белоснежном гребне волны. Что-то здесь не так, но я… Я не уверена, что именно.

Селеста дёргает меня за лавандовый рукав.

— Ванесса, перестань. Осмотрись. Выбери кого-нибудь.

Однако я всё ещё смотрю на огни. На красную и серебристую краску на стенах, которые должны быть голубыми и белыми. Всё как-то не так. Я отвожу взгляд от толпы людей. Я никого не узнаю. Размытые лица, в которых нет ни смысла, ни воспоминаний.

А потом появляется он.

Моё сердце замирает. Дыхание срывается с губ.

Синклер Севери. Стоящий в моей старшей школе. Красивый и смертоносный, как всегда. Он прислоняется к стене, проводя рукой по своим пышным светлым волосам. Мы смотрим друг другу в глаза, и мои щеки вспыхивают. Я почти ощущаю его вкус. Солёный, сладкий. Задержавшиеся капли дождя и пота. О Боже. Почему он здесь? Как?

Это не имеет смысла.Син никогда не учился в моей школе. Я встретила его только когда…

Когда…

— Его? — спрашивает Селеста. — Пожалуйста, скажи мне, что это он. Он такой мега-сексуальный.

Желчь скручивается у меня в желудке.

— Селеста, нет. — Я тянусь и беру её за руку, но она холодная на ощупь. Ледяная. И стол перед нами словно растворяется в воздухе. Но Селеста этого не замечает. Она хихикает над моими дрожащими конечностями и испуганным выражением лица.

— Может, ты успокоишься? Если он тебе нравится, а ты нравишься ему, иди и найди своего мужчину. Кто я такая, чтобы останавливать тебя от истинной любви? — Она приподнимает брови, но когда я не отвечаю — когда я не улыбаюсь — она усмехается. — Ты не можешь вечно быть несчастной, Ванесса. В какой-то момент тебе придётся выбрать счастье.

Я не могу дышать. Мои лёгкие болят. Рыдание застревает у меня в горле.

— Тебе нужно двигаться дальше, — говорит Селеста.

Однако я закрываю глаза, потому что это нереально. Это нереально. Это ещё один сон. Ещё один кошмар. И я должна была догадаться. Когда сплю, Селеста не мертва, а я не монстр.

Просыпайся, просыпайся, просыпайся…

Я резко вскакиваю. Просыпаюсь и возвращаюсь в свою комнату в замке. Мой телевизор воспроизводит свой обычный саундтрек из мягкого белого шума, освещая уютные одеяла, сваленные на полу у моих ног.

Перекатываюсь на бок, и меня рвёт. Это казалось таким реальным. Сижу в школе и разговариваю с Селестой. Слёзы жгут мне глаза. Но это было нереально. Она ушла. А я… я осталась.

Я сжимаю руки в кулаки, крепко зажмуриваю глаза и сдерживаю слёзы, пока они не высохнут. Если я чем-то и обязана Селесте, так это этим. Я не буду плакать. Больше нет. Нет, пока я не сделаю что-нибудь, чтобы заслужить их.

Прошло уже несколько недель. Недель, когда я просыпалась, тащилась из класса в класс, получала по заднице от множества ублюдков-оборотней, а потом пряталась в своей комнате с наступлением темноты. Боялась спать. Боялась видеть сны. Я устала от этого. Подступает тошнота. Желчь щиплет язык и губы. Я с трудом проглатываю её.