Книга Укушенная, страница 89 – Джордан Стефани Грей

— Кому я могу рассказать?

Он прислоняется к ближайшей полке, опершись на неё локтями, и обдумывает мой вопрос. От этого движения его рубашка из лайкры ещё уже натягивается на груди. Во рту внезапно пересыхает, и я заставляю себя посмотреть ему в глаза, вместо того чтобы обводить взглядом его живот. Его кубики пресса. Все шесть.

— Нет, Ванесса, я не хочу жениться на Эви, но двор ожидает этого от меня. У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда.

Он качает головой с очередным невеселым смешком.

— Может ли Видящая Истину называть чушью свою собственную или только чужую? — Прежде чем я успеваю возразить, он решительно заявляет: — Если я нарушу условия сделки с Королевой Сибиллой, она умрёт, как и многие другие люди. Независимо от наших даров, подобные союзы между территориями не воспринимаются легкомысленно. Отказ Эви означает войну.

Даже без своих способностей я слышу в его голосе неприкрытую правду. В его голосе звучит… боль. Нет. Смирение. Как будто он давно смирился со своей судьбой, хотя больше всего на свете хотел бы изменить её. И, возможно, он прав. Возможно,у него просто нет выбора. Не сейчас, когда на карту поставлено столько жизней.

Я понимаю это чувство. Возможно, от моих решений не зависят целые континенты, но от Селесты они зависят. От памяти о ней. От её смерти. У меня комок подкатывает к горлу.

Больше для того, чтобы отвлечься, чем для чего-либо ещё, я делаю шаг вперёд. Так близко к нему, как только осмеливаюсь. Ложь. В этот момент я бы рискнула гораздо большим, если бы прикоснулась к Сину, и я ненавижу себя за это. Мои руки опускаются по бокам.

— Ты знаешь, что я — Видящая Истину. Весь двор знает, что я — Видящая Истину, но я ничего не знаю ни о ком другом. — Я делаю паузу и с трудом сглатываю. Я смотрю на него снизу вверх, раздираемая нерешительностью. Затем: — Я ничего о тебе не знаю.

Он пристально смотрит на меня в течение долгого времени. Затем поднимает руку, чтобы заправить прядь моих волос за ухо. Чтобы вытащить из косы цветок лаванды.

— О чём ты спрашиваешь, Ванесса?

— Сила твоей матери заключается в её кровных сделках, но как насчёт тебя? В чём твоя сила?

Его взгляд падает на лаванду, и он нежно растирает её между большим и указательным пальцами. Выпустив масло, прежде чем спрятать её в карман.

— Моя сила такая же, как у моей матери.

Правда.

— Что-нибудь ещё? — мрачно спрашивает он.

Что-то в его голосе заставляет мой желудок сжаться, и я качаю головой, всё ещё глядя на него снизу вверх. Не в силах отвести взгляд.

— Хорошо, — говорит он.

Затем он двигается быстрее, чем я успеваю среагировать, внезапно проталкивается вперёд и прижимает меня к стене с полками. Снова слишком близко. Я почти чувствую капли дождя на его губах.

— Это была пытка — быть так близко к тебе, Ванесса. — Правда. Он проводит большим пальцем по моей щеке. По моим мокрым ресницам. — Я рад, что ты здесь. Мне жаль только, что так получилось. — Ещё одна правда. На этот раз смелее. Глубже. Но я не могу сосредоточиться на смысле. Или на том, как от этих слов у меня сводит пальцы на ногах. Боже, я хочу поцеловать его. И это было бы глупо с моей стороны. Я слышу Селесту в своей голове, её звонкий смех и громкие мольбы: «Разве ты не хочешь немного пожить?»

«Тебе только раз исполняется семнадцать».