Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 43 – Маргарита Преображенская

– А что творится? – не поняла я, когда мы вышли на бульвар Сен-Дени.

Впрочем, вопрос этот был излишним, потому что всё вокруг полнилось звуками икоты. Икали призраки-висельников, томные дамы в потрёпанных кружевах и даже пара псов-оборотней и одна упитанная крыса. Потом впереди показался какой-то некромант со своей свитой, который тоже не мог скрыть напавшего на него недуга.

– Вот полюбуйтесь! – осклабившись, проворчал Базиль. – Даже шевалье Со Ны де Кадавр икает, как ишак.

– Для студентов-химиков перевожу, – весело добавил он, хитро взглянув на меня. – По-вашенски, это будет: кавалер Безносый Жмурец.

Я осторожно присмотрелась к новому некроманту, борясь с желанием навести на него лорнет. Внешность у него была очень даже примечательная. На землисто-бледном лице, обезображенном тёмными кровоподтёками, он носил чёрный респиратор с фильтрами, словно только что вышел со стройки тёмного потустороннегобудущего, где работал без шума и пыли. Респиратор оставлял на всеобщее обозрение только глаза и лоб.

Неужели у этого могущественного чародея, и правда, отсутствовал нос?! А ещё у некроманта вместо пенсне был монокль с алым стеклом, который тот постоянно держал зажатым в глазной впадине, будто беря каждого на прицел. От этого аксессуара тянулся засаленный шнурок, что несколько портило впечатление о владельце, как и надетый набекрень цилиндр, который к тому же казался меньше по размеру, чем голова. Я вспомнила, что в Памятке на площади Вогезов шевалье значился как Заправила четвёртого сектора. Если верить Люрору де Куку, вот он, мой враг, и надо сказать, что общаться с этим кавалером мне совсем не хотелось.

– Почему же Жмурец? Он что, мёртвый? – прошептала я.

– Не совсем, – тихо ответил Карломан, нежно взяв меня за руку. – Великий Окочур вернул его к жизни через шесть дней после того, как покарал за непокорность. Теперь де Кадавр – его преданный раб и ищейка.

Я ещё раз посмотрела на некроманта и вспоминала прочитанные мной со шпаргалки Люрора де Куку строки по избавлению от икоты:

«И перевожу всё на местных зараз,

Отъявленных гадов, редисок и прочих

(Не будь имена их помянуты к ночи!)»

Получалось, что слова эти возымели забавное действие, как бы отметив указанные категории лиц и морд. Все «заразы», «редиски», «гады» и загадочные «прочие» были, как говорится, напоказ! Ну, что касалось шевалье, то здесь можно было даже не сомневаться (кстати, по-моему, от французского «шевалье» произошло наше ругательное «шваль»). Вопрос был в другом: зачем вся эта «комедь» Люрору де Куку? Развлекаться изволит, Ужас Кукушачий? Или что?

В таверне меня встречали, выражаясь фигурально, с флагами и барабанным боем. Призраки и прочие мятежники хлопали в ладоши, Жюли и Фламель с радостью обняли меня, а Шарман, расчувствовавшись, пожал руку.

– Ну что вы! Всё не так уж ужасно! – пыталась убедить всех я, но получалось это плохо.

Пока вся компания отмечала моё счастливое возвращение, у меня из головы не выходили слова Люрора де Куку о том, что мятежников использовали втёмную тайные недоброжелатели (другие некроманты?), чтобы спровоцировать мой переход в потусторонний Париж. В результате я решила хорошенько расспросить обо всём Базиля, но такая возможность представилась только под вечер. Оборотень был слегка навеселе, что в данном случае играло мне только на руку.