Книга Тернистая звезда, страница 159 – Anevka

Как много «если»…

Зачемвыдумывать неприятности прежде, чем они произошли, Джегг? С какой стати Астер с кем-то ссориться на балу? Она ведь отправилась веселиться. Конечно, Нала с Хэлой не допустят, чтоб её бросили одну посреди разгула беспорядков. К тому же, этот бал — одно из центральных событий всего исторического фестиваля. Там точно будет Эжес. Поэт уж точно позаботится, чтоб его Звездную Деву эвакуировали. И можно поспорить, к себе в гостиницу отвезёт. Может, даже сам приготовит Астер цитрин, заботливо прижмёт к себе, её голова устало приникнет к его груди, а волосы будут щекотать ноздри…

Джегг в таких подробностях представил себе эту картину, что едва не взвыл раненым оцелотом. Романтик недоделанный! Мало того, что собственное свидание испортил, так ещё и дрыхнуть завалился, как в криокапсуле! Пускай не намеренно. Намеревался он последовать за Астер с разницей максимум в час и, может быть, даже поужинать вместе успеть. Но хотя бы после того, как проснулся, можно было любимой женщиной озаботиться? Объяснить, почему пропал, даже слова не сказав на прощанье. Нет, вместо этого сидел, чушью какой-то занимался, писульки перебирал!

Хотелось рвать на себе волосы, носиться кругами и молотить кулаками во что-нибудь твёрдое. Как будто Джегг был импульсивным подростком. Не больно-то много с тех времён и поменялось…

* * *

Джегг сидел в смирительной рубашке со связанными рукавами и с плотной повязкой на глазах, но уши оставались свободными, так что он слышал всё: и обвинение, и выступление свидетелей — двух техников и системного администратора из службы связи. И вердикт, произнесённый таким знакомым голосом учителя:

— Чёрный послушник Джегг признаётся виновным в предумышленном взломе контура внутренней информационной безопасности Священной Миссии и похищении конфиденциальных данных. В качестве меры пресечения назначается проповедь.

И тишина. Глубокая, как в вакууме. Стук собственного сердца в ушах отдаётся, как барабанная дробь.

Все они потихоньку поднялись и вышли, оставив Джегга наедине с собственным учителем. И палачом.

Стил развязал ему руки, но ученик не поменял позы — так и сидел, гордо выпрямившись на неудобном стуле. Ждал, пока старческая рука сама уничтожит последнюю преграду для зрительного контакта.

Невпопад подумалось, как сильно Стил сдал за те нескольколет, что прошли с прошлого суда над Джеггом, с того памятного навета о злоупотреблении властью, с той беседы, и с той депеши, в которой чёрный священник предлагал юному Джеггу стать его учеником. Формальное предложение, от которого, как теперь знал послушникДжегг, у него не было шансов отказаться: результатом беседы с чёрным священником всегда является твоя капитуляция. Навязывать свою точку зрения — вот ради чего они живут.

А проповедь… проповедь хуже всего. Священник достанет из тебя кусочек твоего «Я» и заменит своим. Если сможет, конечно, одолеть. Стил уже стар. А его ученик успел кое-какими навыками овладеть.

На протяжении всего суда Джегг готовился к поединку воль, и вот этот момент настал! Горящие яростной решимостью глаза юноши встретились с глазами уставшего старика и… ничего не произошло.

Джегг даже покачнулся на своём стуле, судорожно выдохнул: как будто внутри него всё это время сжималась пружина, и вот она стремительно распрямилась с единственным эффектом — отдачей, которую он получил.