Книга Тернистая звезда, страница 156 – Anevka

— Меня зовут Астис, — представился, наконец, хозяин гостиницы, в котором Сегой опознал этнического эйнхерийца. — Позвольте мне угостить вас, о господин моего сердца, дабы загладить это досадное недоразумение. «Букет жизни» — драгоценный перл в сокровищнице вкусовых ощущений, которые только может предложить этот бренный мир. Мало что может сравниться с ним по богатству ароматов. Но есть один маленький нюанс: пригубившие его совершенно перестают выносить вкус алкоголя.

Сегой мысленно выругался. Мысленно, потому что запах от чайника в самом деле исходил очень знакомый. И приятный. Зовущий.

А человечек в халате уже сноровисто разливал напиток по фарфоровым чашкам.

— Занятный, занятный у вас на корабле пассажир, господин моего сердца, — ворковал между тем гостеприимец с лицом эйнхейрийца. — Мало кто знает этот состав. Мало кто за пределами колонии Норг. Мне вот за него пришлось дорого в своё время заплатить… — тут говоривший зажмурился, и Сегой решил, что воспоминание оказалось болезненным. Создалось впечатление, что вовсе не деньгами исчислялась цена, за которую Астис купил секрет убивающего радость употребления алкоголя пойла. И задай Сегой уточняющий вопрос, собеседник, кажется, в подробностях бы ему всё рассказал. Ароматная дрянь, янтарным сиянием взывающая из-за тонких стенок костяного фарфора, кажется, ещё и развязывает язык. Это белый священник вполне отчётливо ощущал и на себе: ужасно хотелось обсудить с хозяином гостиницы все странности Джегга, а вместе с ними и его двусмысленные отношения с Астер. Сегой так до сих пор и не понял, шпилит чёрный священник её, или нет.

Но именно сие жгучее желание и заставило Сегоя оборвать разговор и удалиться к себе в номер: бывший легионер терпеть не мог провокации. А ещё, если собеседник считал себя хитрее него самого.

И вот Джегг, наконец, изволил объявиться, снова с верхоглядом на хвосте. И не прижать его к стенкесейчас, не предъявить за самоуправство. Кто его просил весь экипаж этой дрянью травить? Ладно, Нала, она никогда сильно не набиралась. И Астер… задумавшись, Сегой понял, что инженера не то что пьяной никогда не видел — она даже символического бокала в руку не брала. Вот же двое чокнутых — два сапога пара!

А для его с Хэлой отношений алкоголь был жизненно необходим. Как смазка для шестерён. И ведь действительно: никто из них всё то время, что Джегг на корабле, капли в рот не брал. Отсюда и проблемы с капитаном! Глупости всякие выдумывает, накручивает себя…

Виновник этих бед между тем демонстрировал чудеса растяжки с элементами акробатики и вытоптал на траве уже приличных размеров круг. Полуголый чёрный священник двигался то медленнее, то быстрее, то махал руками, то медленно задирал ноги, то застывал в разнообразных стойках, то перетекал из одной позы в другую — пластичный, как вода, и капельки не то росы, не то пота блестели на его худощавом, как у подростка, теле.

В конце концов Джегг повернулся лицом к светилу, уже отчётливо поднявшемуся над линией горизонта, и замер на одной ноге. Вторую он согнул в колене и отставил в бок, а руки холмиком сложил перед собой. Из окна Сегой не мог разобрать, куда направлен взгляд тёмных глаз: на пальцы чёрного священника, на укрытый утренней дымкой Орион или куда-то в бесконечность. Да и не очень-то интересно, честно говоря. Главное, самому на линию этого взгляда не попасться.