Книга (не) Пара Его Величества. Связанные судьбой, страница 122 – Марина Ружанская

— Неужели? — я скрестила руки на груди, отступая на шаг, создавая хоть какую-то дистанцию. — Ладно, слушаю. Порази меня в самое сердце.

«Дипломат, вакхов» — добавила я про себя.

— Во-первых, я просто не знаю, как это делается, —его голос прозвучал с редкой для него долей неуверенности. — Мне нужен доступ к архивам и королевской библиотеке, не предназначенной для чужих глаз. К тому же, я не уверен, что на землях Империи этот ритуал вообще возможен. Как ты сама сегодня заметила: мы не в Атлантиде. Здесь действуют римские законы и родовая магия подчиняется иным правилам.

Я вспомнила лекцию, которую сегодня прочитала мне Сильвия о богах и Великом исходе атлантов, и невольно кивнула. Если уж им когда-то приказали убраться с континента за проступок, к которому они не имели прямого отношения, то вряд ли их высшая магия будет работать так же свободно на чужой земле.

— Допустим, — с неохотой выдохнула я. — То есть это означает, что ты не дашь мне развод прямо сейчас, но…

— Дослушай, будь добра, — его взгляд резанул, как клинок, заставив меня замолчать. — Во-вторых, хотя я и не знаю точных правил, я однажды, еще ребенком, видел, как мой отец использовал силу крови в другом ритуале… И я знаю точно, что после этого наступает чудовищный откат. Отец на несколько дней закрылся в покоях, обессиленный, и никого не принимал. Я сейчас не в том положении, чтобы оказаться беспомощным на неделю, понимаешь?

— О, естественно, понимаю!

Я вновь вспыхнула, срываясь с места и оказываясь прямо перед ним. Я задрала голову, как никогда жалея, что мой рост не позволяет смотреть на него наравне. Хотя до этого я редко была ниже любого из мужчин. Теперь же приходилось смотреть снизу вверх, чувствуя себя маленькой, слабой, беззащитной и от этого еще более яростной.

— Вот только найдется ли в твоем королевстве хоть один безопасный день, когда ты сможешь это сделать, а? Или всегда будет «не до того», «не время», «слишком рискованно»? А может, это просто отговорки, и ты на самом деле просто не хочешь?!

— Да. Не хочу, — отрезал он.

Он сделал резкий шаг вперед, и прежде чем я успела отпрянуть, его руки обхватили мою талию, прижимая к сильному, горячему телу. Он навис надо мной: злой, яростный, неумолимый. И прежде чем новый поток возмущения вырвался из моей груди, он поцеловал меня.

Это был не нежный поцелуй примирения. Это был яростный, собственнический поцелуй, возбуждающий, жадный, лишающий воли и воздуха. Будто он заявлял свои права. В нем была вся его ярость, все его отчаяние и та темная, неукротимаястрасть, что всегда тлела между нами.

Первые мгновения я пыталась сопротивляться, упираясь ладонями в его грудь, но его хватка была железной. А потом… потом во мне что-то сорвалось с цепи. Я начала отвечать ему с тем же безумием, с той же жадностью, впиваясь пальцами в его белые волосы, чувствуя, как мир сужается до точки — до этого поцелуя, до этого человека.

Мы оторвались друг от друга, тяжело и прерывисто дыша. Я вся дрожала, как в лихорадке, сердце колотилось, готовое выпрыгнуть. Он и не думал отпускать, все так же держал меня в объятиях, а потом вдруг легко, будто я была пушинкой, подхватил на руки и опустился в плетеное кресло, усаживая меня к себе на колени.

Я съежилась, пытаясь собрать рассыпавшиеся чувства и мысли в нечто цельное. Соберись, Роксана! Встань и скажи этому наглому, самоуверенному…