Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 64 – Ава Торн

— Как лодыжка?

— Заживает. Благодаря тебе. — Взгляд Микаэля метнулся ко мне и расширился — он узнал не меня, а то, кем я была. — Она…?

— Сильви Хартвелл, — сказал Алекси, и в его голосе прозвучала почти гордость. — Моя… — он запнулся. — …человеческий юрист. Сильви, это Микаэль.

К нам уже собрались другие — человек двенадцать, не меньше. Все они смотрели на меня с любопытством и надеждой.

— Ты юрист, — сказала женщина, выходя вперёд. Она была высокой, широкоплечей, с тёмными волосами, собранными в практичную косу. — Ты собираешься нам помочь?

— Я попробую, — ответила я. — Но мне нужно понять, с чем вы сталкиваетесь. По-настоящему понять.

— Покажи ей, — тихо сказал Алекси Микаэлю. — Покажи, что они с тобой сделали.

Микаэль замешкался, затем медленноразмотал бинты с лодыжки. От увиденного у меня скрутило желудок. Сустав, да, заживал — но перевязка была сделана кое-как; лодыжка всё ещё оставалась опухшей и покрытой синяками.

— В медцентре на базе не стали лечить как следует, — объяснил Микаэль. — Сказали, что если я не могу работать, то не имею права на полноценную медицинскую помощь. Дали обычные обезболивающие и отправили обратно на смену.

Он повернулся к Алекси.

— Слава богам, ты был рядом и помог мне.

— Пустяки, — буркнул Алекси.

— Это были не пустяки, — возразил другой мужчина. — Он так делает постоянно — берёт на себя наши дополнительные смены, делится пайком, добровольно идёт на самые опасные задания, чтобы мы туда не попадали.

— А потом удивляется, почему другие кланы считают нас агрессивными и невозможными для сотрудничества, — добавил Микаэль с лёгкой улыбкой. — Потому что наш лидер слишком занят тем, чтобы защищать нас, а не играть в политику.

— Политика — пустая трата времени, когда люди страдают, — прорычал Алекси.

— Вот видишь? — Микаэль посмотрел на меня. — Слишком заботливый себе во вред.

Я наблюдала, как у Алекси сжалась челюсть, как во взгляде мелькнула злость и усталость. Его одновременно хвалили и упрекали — и он явно не знал, как реагировать ни на то, ни на другое. Это было… неожиданно трогательно.

— И что ты собираешься делать с лодыжкой? — спросила я.

— Не могу позволить себе дальнейшее лечение, — тихо ответил Микаэль. — С нашей зарплатой — никак.

— Это травма, полученная на работе. А компенсация за производственную травму?

Он покачал головой.

— Такие дела тянутся месяцами. Я не могу столько времени не работать.

Женщина с косой вмешалась:

— Нам достаются самые опасные задания, потому что мы «созданы для этого». Но при этом нам не дают нормального лечения, чтобы восстановиться. — В её голосе звучала горечь. — Поэтому у нашего клана самый высокий процент инвалидности.

Я медленно выпрямилась. Гнев поднимался в груди.

— Сколько ещё таких травм?

— В нашей бригаде? Четверо, — ответил Алекси. — Во всём финском лесном клане? Сотни. Если не больше.

— А реакция компании?

— Пакеты по инвалидности, — пробормотала женщина. — «Щедрые выходные пособия», как они это называют. Но уход означает…

— Потерю магии, — закончила я за неё.

— Поэтому мы продолжаем работать. Ломаться дальше. — Голос Микаэля был ровным, почти отстранённым. — Пока совсем не перестаём быть полезными. Это наша реальность.

Я посмотрела на Алекси — по-настоящему посмотрела. На напряжение в его плечах. На отстранённость во взгляде. На агрессию, которая вовсе не была высокомерием, а бронёй. Бронёй, выкованной годами, когда он брал на себя самые тяжёлые задания, чтобы защитить остальных. Он носил её так долго, что она стала частью его самого.