Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 61 – Ава Торн

Выражение лица Алекси изменилось. Его лесные зелёные глаза изучали меня с такой пристальностью, что у меня покалывало кожу.

— Ты понимаешь, — сказал он.

Я кивнула.

— Я юрист по трудовому праву. Я видела этот сценарий сотни раз. Рабочих делят, стравливают друг с другом, убеждают, что их настоящий враг — сосед по цеху, а не система, которая эксплуатирует их, пока те, кто наверху, богатеют.

— Ты хочешь, чтобы я снова пожертвовал своим народом ради «общего блага», — его голос дрогнул. — Так же, как это уже делалираньше?

— Мы никогда не просили бы этого, — резко возразил Кэнай, но я снова подняла руку.

— Алекси, тебя годами просили быть терпеливым, пока твои люди почти не видят изменений, а народ Кэная получает магическую защиту. Это кажется несправедливым — и ты злишься. И ты прав злиться. Но и они имеют право злиться, когда любое единство рушится. Здесь все чувства оправданны. Вопрос только в одном — позволим ли мы этой злости уничтожить любой шанс на реальные изменения?

В комнате стало тихо. Только огонь потрескивал в камине. Я почувствовала, как меняется энергия — агрессия отступает, позёрство ослабевает. Немного. Но это было начало.

Я потянулась к связи между мной и Алекси — потому что она была. Я больше не могла это отрицать, так же как не могла отрицать то, что чувствовала к Кэнаю и Таймуру. Я не понимала магию, но понимала, как эти двое изменили мою жизнь — сделали меня защищённой, любимой. Люди не могут принимать правильные решения, когда они одиноки и борются за выживание. Как я могла ожидать иного от Алекси?

Пожалуйста. Поверь мне. Поверь нам.

Ноздри Алекси дрогнули. Он окинул меня взглядом с ног до головы, пробормотал что-то себе под нос — и повернулся к проломанной двери.

— Мне нужно подумать, — сказал он и вышел в падающий снег.

Алекси ушёл недалеко. Я видела, как он меряет шагами снег у кромки леса, окружающего шале. Когда солнце начало клониться к закату, Кэнай попытался предложить ему гостевую спальню — но Алекси отказался.

Кэнай вернулся в шале.

— «Он сказал», — Кэнай нарочито перешёл на грубый финский акцент, — «Мы, лесные олени, не нуждаемся в таких роскошных условиях. Мы привыкли к холоду и снегу». Как будто яне привык! — Он провёл руками по лицу и плюхнулся на диван между мной и Таймуром.

Свет камина отбрасывал тени на их лица, пока мы сидели молча. Присутствие Алекси давило на окна, как сгущающиеся сумерки. Через связь я чувствовала, как в Кэнае бурлит раздражение, а энергия Таймура звенит от злости.

— Он невозможен, — наконец пробормотал Таймур, следя взглядом за силуэтом Алекси между деревьями. — Точно так же было в прошлом году. Мы почти пришли к единству, и он просто… ушёл. Позволил идеалу стать врагом хорошего.

— Ты видел, через что проходит его народ, — тихо сказала я, наблюдая, как массивная фигура заокном на мгновение замирает, глядя на появляющиеся звёзды. — Ты знаешь, почему он так поступил.

— Мы знаем, — процедил Кэнай, и в его голосе прорезалась защита. — Но постепенные изменения лучше, чем никакие. Если бы мы тогда смогли протолкнуть первое соглашение...

— Он не может смотреть на это так.

Слова вырвались резче, чем я собиралась. Оба моих альфы повернулись ко мне, и через наши связи прокатилась волна удивления.

— Я не говорю, что вы были неправы, пытаясь. Но вы правда не понимаете, почему он не смог поставить подпись под договором, который улучшал жизнь всем… кроме его людей, которые оставались внизу?