Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 66 – Ава Торн

Я прошла глубже, притянутая самой тяжестью знания, окружавшего нас.

— Как ты её нашёл?

— Случайно. Лет десять назад. Несколько человек из моей команды проводили разведку в глубине леса и наткнулись на неё. Сюда не заходили десятилетиями — возможно, веками.

Его голос стал жёстче.

— Я тогда не знал, что это за место. Но знал, что оно бесценное. Будто древняя магия привела меня сюда, зная, что однажды мне это понадобится. Мы с тех пор охраняем библиотеку — сохраняем всё, что можем, изучаем её содержимое.

Я провела пальцами по корешкам старых книг, чувствуя, как под кожей гудит история.

— Что здесь хранится?

— Всё, — ответил он с благоговением. — Исторические документы. Трудовые контракты, уходящие на сотни лет назад — оригинальные версии,ещё до правок и «творческих интерпретаций». Скорее всего, это было архивохранилище Северного Полюса, ещё до цифровизации.

Я резко повернулась к нему.

— Оригинальные трудовые контракты Северного Полюса?

— И финансовые отчёты. Договоры о распределении прибыли. Доказательства того, как всё было раньше.

Он подошёл к задней части зала и уверенно вытащил том в кожаном переплёте.

— Я изучал их годами. Пытался понять юридические последствия. Но я не юрист. Я не понимал половины написанного — и не знал, как этим воспользоваться. А времени разбираться не было. Квоты росли каждый год.

Я взяла книгу дрожащими руками и осторожно раскрыла. Страницы пожелтели от времени, но текст был отчётливым — трудовой контракт трёхсотлетней давности, написанный формальным юридическим языком, который был для меня родным.

— Алекси… — выдохнула я, пробегая глазами по пунктам. — Эти условия… они совсем не такие, как сейчас. Рабочие часы, медицинское обслуживание, распределение магии…

— Я знаю, — тихо сказал он. — Или догадывался. Но мне нужен был кто-то, кто сможет прочитать это правильно. Кто поймёт, что изменили — и зачем.

Я подняла на него взгляд, видя его в совершенно новом свете.

— Ты всё это читал? — я улыбнулась с лёгкой дразнящей ноткой. — Значит, не только громила, но ещё и книжный червь.

Он фыркнул, неловко переступив с ноги на ногу.

— Я читаю. Когда есть время. Это помогает думать.

— Что именно ты читаешь?

— Историю.

Он замялся, явно решая, стоит ли продолжать.

— Иногда поэзию. В основном финскую. Немного эльфийской, немного современной.

Его щёки слегка порозовели.

— Это помогает мне… понимать другие точки зрения. Видеть дальше собственной злости.

Я осторожно положила книгу и подошла ближе.

— Знаешь, что видят люди, когда смотрят на тебя?

Он настороженно встретил мой взгляд.

— Громилу. Хулигана. Слишком агрессивного для дипломатии. Слишком упрямого для компромиссов. А знаешь, что вижу я?

— Не знаю, — признался он хрипло.

— Я вижу человека, достаточно умного, чтобы распознать ценность знаний — и защитить их, когда все остальные прошли бы мимо. Человека, который читает поэзию, чтобы понимать других. Который учился сам, потому что знал — его людям это понадобится.

Я подняла руку и коснулась его лица, ощущая шершавостьщетины под ладонью.

— Я вижу того, кто прячет интеллект и мягкость за агрессией, потому что мир требует силы — и ты боишься, что, показав слабость, подведёшь тех, кто от тебя зависит.

Его дыхание сбилось.

— Сильви…

— Ты не просто защитник, Алекси. Ты лидер, которому настолько не всё равно, что ты стал именно тем, кем твоим людям было нужно — даже если это отрезало тебя от остальных.