Книга Она и зверь. Том 2, страница 38 – Maginot

Териод же, не замечая ее сдержанной настороженности (или просто делая вид), принялся в красках расписывать щедрые способы выразить свою признательность.

– А что, если пригласить ваших близких в Аталленту? – предложил он воодушевленно. – Клянусь честью нашего дома, мы окружим их роскошью и теплом, достойными королевского приема!

Его лицо внезапно просияло.

– Но сначала отправим подарки! – воскликнул он, воодушевленный очередной идеей. – Мы одарим ваших родных. Помнится, у вас есть сестра, Канна. Что ей по душе?

Астина замерла, вспоминая последнюю встречу с сестрой. Та, зацепившись ногой за стремя, неловко упала, разбив колено до крови. В ее взгляде смешались мольба и надежда – хрупкая, но тем не менее отчаянная. Надежда на лучшую жизнь, ставшая для Канны бременем и не позволившая ей подняться. Со временем она переросла в чувство вины, которое не раз заставляло Канну плакать. Самобичевание ощущалось во всех ее письмах, полученных Астиной после переезда в Аталленту.

Что будет, если Териод вдруг отправит Канне подарок? Ничего, кроме слез.

Сохраняя внешнюю невозмутимость, Астина тихо ответила:

– Не думаю, что это удачная мысль.

– Разве найдется человек, который откажется от подарков? – удивился Териод, слегка вскинув бровь.

– Наши обстоятельства… иные, – мягко пояснила она. – Если хотите порадовать мою семью, лучше вручите подарок лично. Канне, возможно, станет спокойнее, когда она увидит вас.

Териод, словно ждавший ее слов, тут же предложил:

– Тогда пригласим их до конца осени! Зима – не лучшее время для путешествий. Что скажете?

Астина посмотрела на него, едва скрываяудивление.

– Сегодня вы, ваше высочество, необыкновенно… заботливы.

– Разве мы с вами не друзья? – Териод ослепительно улыбнулся. – Это же естественно.

Эрцгерцог выглядел таким довольным, словно только и ждал этих слов. Его любовь и забота едва не выходили за границы разумного. Служанки, стоявшие неподалеку, удивились тому, что он назвал их госпожу «другом». Однако, не смея выказать непочтение, лишь осторожно переглянулись между собой.

Человек, с рождения окруженный слугами, редко обращает внимание на их реакцию. Вот и погруженный в свои мысли Териод не заметил, как атмосфера в комнате переменилась. Он вновь с неподдельным энтузиазмом обратился к Астине:

– Расскажите, что любит графиня? Графу, конечно, лучше всего подарить хорошее вино, но есть ли у него другие предпочтения?

– Ваше высочество, благодарю вас, но не стоит так сильно об этом переживать, – сдержанно ответила Астина.

Териод, однако, не унимался. Его лицо посерьезнело, и с легким упреком он повторил:

– Эрцгерцогиня, разве мы не друзья?

Слово «друзья» явно пришлось ему по душе – он произнес его с такой теплотой, точно оно было настоящим сокровищем. Астина, сдерживая желание схватиться за голову, лишь аккуратно сложила руки, чтобы не выдать своего раздражения. Вместо того чтобы прямо отказать – зная, что эрцгерцог все равно не примет ее возражений, – она решила воззвать к здравому смыслу.

– Если подношения в дружбе – не обязательное условие, то лучше бы людям совсем отказаться от нее, – сказала она с легкой иронией.

Кто в здравом уме станет осыпать друга дорогими подарками лишь потому, что тот назван другом? Конечно, для хозяина Аталленты, привыкшего к роскоши, подобные жесты могли казаться естественными, но для дома Лете это было чересчур. Если дружба обязывает к столь щедрым тратам, то их семья, пожалуй, не в силах поддерживать отношения, вероятно, ни с кем.