Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 69 – Нана Кас, Мари Кир

— Тебе мерещится. — Он смотрит на меня с мягким укором. — Дом велик, и у каждого есть свои обязанности, которые не всегда выполняются с громким топотом. Ты стала излишне впечатлительна после своего недуга. Тебе нужно больше… сосредоточенности на себе. На своих воспоминаниях.

Киллиан произносит последнее слово со странным, напряжённым акцентом. В этот момент я замечаю нечто странное. Свет в комнате начинает меняться, но не то чтобы гаснуть, он будто сгущается. Тени в углах комнаты, под столом, за креслами кажутся более плотными, чем должны быть. Одна из свечей в канделябре на каминной полке вдруг меркнет, её пламя съёживается до крошечной голубоватой точки, а затем гаснет совсем, выпустив тонкую струйку дыма, которая извивается в воздухе, как змейка.

Сердце начинает колотиться где-то в горле, громко и неровно. Темнота наступает, ползучая и неумолимая. Виктора нет. Он или мёртв, или его тоже чем-то задержали намеренно. Я одна. В ловушке? Или нет?

— Киллиан, — мой голос срывается, я сжимаю холодную кожаную обивку подлокотников. — Мне нужно сказать тебе нечто очень важное. Нечто… что касается моей памяти.

Он молча смотрит на меня. На его лице в сгущающихся сумерках появляется гнетущая маска, а глаза похожи на две непроницаемые лужицы.

— Я слушаю, — глухо произносит он, будто из глубокого колодца.

Мне просто нужно встать и убежать, гонимой страхом за свою жизнь. Но вместо этого я начинаю говорить.Сначала медленно, с трудом подбирая слова, но по мере того как страх и отчаяние находят выход, речь льётся быстрее. Я говорю не о Елене. Нет, это слишком опасно. Я рассказываю о себе. О том, что я помню. Описываю другой мир, где нет карет, где по небу летают железные птицы, где свет рождается от прикосновения к стене. Делюсь знаниями, почерпнутыми из книг, где читала о его роде. Я пытаюсь объяснить необъяснимое: чувство потери, растерянности, ужасного осознания, что твоё тело не твоё.

— Я не та, за кого ты меня принимаешь, — выдыхаю я всю свою накопленную боль. — Моё имя Лидия. Я из другого времени. Я не знаю, как это произошло. Однажды я моргнула в своём мире… а открыла глаза здесь. В этом теле.

Я замолкаю, переводя дух, и поднимаю на него глаза, чтобы увидеть понимание, изумление, гнев. Всё что угодно, кроме того, что вижу.

Комната погрузилась в глубокий полумрак. Багровый отсвет от камина больше не освещает лицо Киллиана, он будто впитывается в кожу, придавая ей нездоровый лиловый оттенок. Черты его расплываются, теряют чёткость, и из него начинает сочиться чёрная дымка. Живая, дышащая пелена колышется вокруг его плеч и головы, клубится у ног. Она движется, и в её глубине мне мерещатся смутные, ужасающие очертания.

— И я не знаю, почему я здесь, — шепчу я, заворожённая этим кошмарным зрелищем, чувствуя, как разум отказывается верить. — Но я понимаю, что ты ожидал увидеть на этом месте не меня. Ты ждал другую. Ты ждал Елену.

В тот миг, когда её имя срывается с моих губ, в его глазах вспыхивает свет. Не отражённый. Адский, багровый огонь, пылающий из самых глубин. Лицо Киллиана искажается маской такой первобытной, всепоглощающей ярости, что по моей спине бегут мурашки.

Теперь я всё понимаю. Смысл отчаянных предупреждений Виктора. Я вижу, с чем ему приходилось сталкиваться. И я осознаю всю глубину своего легкомыслия.