Книга Две хризантемы, страница 49 – Рико Сакураи

Юми держала в руках увесистый узелок и направлялась прямо к хижине. Заметив господский паланкин, она смутилась, замерла в растерянности и поклонилась Хитоми.

Девушка приказала слугам остановиться и поманила рукой пожилую служанку.

– Зачем тебе эта старуха? – удивилась Юрико. – Право, ты меня сегодня удивляешь! – Она фыркнула и демонстративно отвернулась в другую сторону.

Хитоми же не терпелось выяснить: куда это направляетсястарая Юми?

Служанка подошла к паланкину.

– Ты несешь этот узелок женщине из хижины? Ты помогаешь ей? – выпалила девушка.

Юми кивнула:

– Да, госпожа. Несчастная слишком нуждается.

– А помнишь ли ты, как ее звали, прежде чем она стала вести неподобающий образ жизни? – продолжала расспрашивать Хитоми.

– Да, госпожа. Ее звали – Кацуми-сан.

– Хорошо, иди. Но никому не говори о нашем разговоре, – приказала Хитоми.

– Как пожелаете, госпожа.

Юми поклонилась и неспешно пошла к хижине.

Оставшийся путь до Адзути девушки проделали в полном молчании – они снова и снова пытались постичь тайный смысл предсказания. И чем дольше сестры задумывались над ним, тем страшнее им становилось: если их дерзкий план потерпит неудачу – клан Ода исчезнет навсегда.

Весна постепенно вступала в свои права. Наконец северные ветры сменились восточными, приносящими с гор запах прошлогодних трав и зарождавшейся зелени. Сестры притихли и почти постоянно находились в покоях Юрико за вышиванием.

Время шло. Неумолимо приближалась середина весны. Девушки невольно нервничали, говорили с каждым днем все меньше и меньше, лишь многозначительно переглядывались. Хитоми в ужасе замирала, когда в Адзути появлялись гонцы, но, к счастью, все они были не из Исиямы.

Князь редко покидал замок, всем своим видом умышленно подчеркивая, как он озабочен предстоящими свадьбами дочерей. Лишь по вечерам Нобунаги уединялся в покоях с Хинокавой-старшим, «наложницы» в качестве стражей зорко охраняли их приватные беседы. О чем говорилось в покоях господина – никто не знал.

Наступила вторая луна Нового года. Молодые побеги травы и первоцветов осыпали берега озера Бива. В воздухе чувствовалась весенняя свежесть, небо покрывали разрозненные перья облаков. Хитоми стояла около святилища, набежал легкий ветерок, отчего многочисленные молитвенные полоски издали робкий шелест… Она посмотрела на небо, сожалея, что не птица и не может, расправив крылья, улететь далеко-далеко, чтобы не видеть самураев сёгуна, которые уже приближались к Адзути.

Девушка услышала шаги и обернулась:

– Юрико, это ты… Я хотела помолиться, да вот не могу… Душа словно оцепенела.

Старшая сестра снисходительно улыбнулась:

– Все будет хорошо. Никто ничего не знает и даже предположить не может, что мы задумали, – почти шепотом сказала она, соблюдая предосторожность.

– Скажи мне, прошу тебя, только правду: что вы делали с Моронобу в твоих покоях? Ну, когда вы провели ночь вместе… – робко спросила Хитоми.

– Я спала за ширмой. А он всю ночь писал стихи.

Глаза Хитоми наполнились слезами.

– Я боюсь, что больше никогда не увижу его, – призналась она.

– И напрасно, скоро все закончится и мы с тобой «сольемся в одно целое»…

– Юрико, а ты не боишься?

– Нет… ну, если совсем немного. – Старшая сестра улыбнулась. – Идем в святилище, попросим защиты у Аматэрасу и Богини Черепахи. Через три дня наступит весеннее равноденствие. Сакура зацветет… Мы нарвем цветов… – Она попыталась отвлечь Хитоми от мрачных мыслей.