Онлайн книга «Выбор»
|
Фёдор только хмыкнул. – Маменька говорит, чтобы я не торопился, не к лицу сие царевичу. – Правильно государыня Любава молвила. И поспешность тебе не к лицу, чай, не кобылу на ярмарке выбираешь, а жену. И боярышень обижать не надо бы, они готовились, старались, надеялись. И отцы их не в обиде будут, когда увидят, что ты старался всем возможность дать. Особенно сейчас, когда три боярышни уж сами ушли.Да и Утятьева еще как будет, очень она переживает из-за приступа твоего. – Надоели они мне все! Плюнул бы да и умчал тебя в храм! – Феденька, а именно потому я и говорила, что тебя не знаю. Царевич ты. Будь ты угольщиком, а я простой крестьянкой, глядишь, мы бы счастливее жили. Фёдор только вздохнул: – Потерплю я этот курятник, Устиньюшка. Постараюсь. Ради тебя. – Ради нашего будущего. – Устинья ресницами похлопала, посмотрела умоляюще. – К чему врагов на ровном месте наживать? Давай лучше друзьями их сделаем? Фёдор тряхнул головой. – Руди тоже так говорит. Что главное – из врага друга сделать. А там уж делай с ним, что пожелаешь. – Мейр Истерман? – Да, ты его со мной видела. – Видела. Умный он. Умный. А еще подлый, безжалостный, расчетливый… и счеты те не в интересах Россы. Сейчас-то оно хорошо понималось. – Умный. Только уехал сейчас. – Уехал? Куда? – Боря ему поручение дал: съездить, закупить для университета все потребное. Книги там какие, может, пособия; или пригласить кого. – Пригласить? – В университет учителя потребны. Здание уж строиться начало, как раз постепенно и людей подобрать получится. Глупо, конечно, нам ли с Франконией да Лембергом тягаться? – А что ж и не нам? Ты, Федя, хоть и царевич, а поумнее ученых многих. На лесть царевич поддался, плечи расправил. – И то! Хоть и не по нраву мне Борькина затея, но Руди-то все хорошо сделает, верю я в него. – И я в него верю, Федя. Умный он человек. Поди, ты захочешь, чтобы он на твоей свадьбе был? – Хотел бы я видеть его, да не вернется он ранее осени, а то и зимы. Без него обойтись придется. – Жалость какая. Ничего, Федя, недолго терпеть осталось, скоро уж… – Каждый день мне без тебя вечность! – Как же без меня? Рядом я… – Мало! Обнимать тебя хочу, целовать, своей назвать! Устя молчала. А что тут скажешь? Да никогда больше! Никогда, ни за что! Только не второй раз… Ненавижу, и ненависть эта дает силы! Силы жить, держаться, в лучшее верить… не для себя, так для других, для себя Устя на многое не рассчитывала. После того, что она сделать хочет, ее отец проклянет, и семья отвернется, и убить могут. Но – пусть. Она уже умирала, ТАМ – не страшно. Она будет знать, что у родных и любимых все хорошо, она уйдет с легким сердцем. Надо ради ее цели солгать? Солжет! – Потерпи, Феденька, недолго ждать осталось. И совестьее мучить не будет. Кто знает, до чего бы договорились Фёдор и Устинья, но прервал их разговор дикий, истошный женский крик. Устинья и думать не стала, взлетела с лавки, помчалась на помощь, Фёдор за ней кинулся опрометью, только коклюшки звякнули. Укоризненно. Люди-люди, все-то вы спешите, летите… вам бы остановиться, узор рассмотреть, а вы несетесь… Э-эх. * * * Кто увидел бы сейчас боярышню Данилову, так и не признал бы. Звериным воем на постели выло-исходило существо страшное, язвами с ног до головы покрытое. Устя в дверь вбежала, ахнула, к ложу кинулась, помстилось ей: вот сейчас утечет сквозь пальцы ее песком речным еще одна жизнь, на этот раз не холопки, но боярышни. |