Онлайн книга «Выбор»
|
А эта дурища и подслушала, вот ведь разобрало ее! Носит их, когда не надо и куда ни попадя! Зараза! – Слышала? – Да. Мишенька, неуж совсем я тебе не надобна? Михайла и думать не стал. Боярину он обещал, вот и рубанул, словно топором по чувствам девичьим: – Мне – не надобна! Может, еще кому сгодишься, а я другую люблю! – Устьку?! – Ты ее так не называй, ты ей и в подметки не годишься! Она прекрасна. А ты… – А я?! У Аксиньи сердце на части рвалось. И невдомек ей было, что сейчас ее пожалели. Может, и не хотели, а только когда сразу рубануть – больно, и сердце рвется на части, и слезы текут сами. Но это – один раз. А ежели день за днем, год за годом душу убивать?То надежду давать, то отнимать ее, то приближать, то отдалять… не снесла б она. Не сумела. Раенский о себе радел, а вышло, что и Аксинье помог. – Таких, как ты, я на базаре десяток найду! Пальцами щелкну – сами набегут! Михайла в душе ликовал. Что могла, Аксинья сделала: к Устинье его подвела, сведения важные ему передавала, а сейчас… что от нее сейчас-то пользы? А так он и с боярина кое-что получит, и выгоды своей не упустит. А что Аксинья гневаться будет… Поплачет, да и замуж выйдет, авось там забудет, как на него обиделась. – Ненавижу!!! Тебя ненавижу, Устьку… Сто лет пройдет – не позабуду!!! Прилетевшая пощечина Михайлу чуть с ног не сбила. Аксинья хрупкой девушкой не была, била сильно. Да и разочарование добавилось… – Ксюшенька… Михайла почувствовал во рту вкус крови. Аксинья развернулась – только коса рыжая за углом мелькнула. Михайла ее взглядом проводил, порадовался. Может, отвяжется от него липучка глупая? А ежели себя еще убедит, что это она подлеца бросила, и вовсе хорошо будет. Ну ее, Аксинью эту, без нее хорошо живется. Теперь важно, что Устенька скажет. Впрочем, время есть еще, всенепременно согласится она. Никуда не денется. * * * Анфиса Утятьева сидела на то время в саду зимнем, о своем думала. Криков в тереме и не услышала она даже, через половину палат царских, а и услышала бы – не до того! Ей бы о своем подумать, о девичьем, о важном. Выходило так, что поморочили ее знатно с Фёдором, посулили царствие небесное, а что вышло? А вышло неладно все, так что девушке разумной о себе подумать надобно. Лучше все ж синица в руке, чем журавль в небе, да и журавль там али дрянь какая? Приступ у Фёдора ей хорошо помнился, лицо его помнилось, страшное, жуткое, посиневшее, как выгибался он на полу, выл зверем раненым… Приворотное зелье так подействовало? Да, наверное. Хорошо еще, не яд там был. Но тут и сама она проверила, глоток из кувшина сделала. Нет, не яд. Да не о том речь сейчас. Понятно, у боярина свой интерес, а вот Анфисе что делать? Ежели подумать… Было на отборе семь боярышень, осталось куда как меньше. Мышкина, Орлова, Васильева… Теперь еще и она, Анфиса. Заболоцкой думать не о чем, Фёдор в нее крепко вцепился, не оторвешь, Данилова на царя смотрит, более ни на кого. Дура! О ком бы государь ни думал, да точно не о Марфушке, он сквозь нее глядит,ровно как сквозь стену. Разве из вежливости отвечает. Анфиса такое видела. Рано или поздно закончится отбор, да и не отбор это – балаган. Фёдор свой выбор давно сделал. А когда зелье приворотное не сработало… что Анфисе остается? Правильно. Мужа себе найти, да побыстрее. И искать его не надо, вот он – Репьев, Аникита Васильевич. Надобно только к нему подойти правильно. |