Книга Встречная-поперечная, страница 43 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

— Троицу? — удивилась Мария. —Нам говорили, водяных двое.

— Так и есть. Два брата и отец их… зверюга бочажная, чешуйчатая.

***

К реке Любава не пошла, снова отговорилась долгим процессом приготовления зелья для обряда, для которого не то что пропустить перемешивание неможно, но и без слова правильного, над ретортой в нужной время произнесенного – никак.

И спала ведунья в один глаз, и ела то, что из припасов осталось. Гостинчик от Догвы Любаву немало порадовал.

В ответ на просьбу она дала Игнату тяжелый узелок. Велела по пути в него не заглядывать. Наскребла на бумажке правильное слово. И опять это был ранее неизвестный Маше синоним.

Отдохнувшие Игнат и Маша быстро добрались до излучины. Игнат написал слово на песке, а Мария ту же руну произнесла в воздух над бродом.

Тотчас повсплывали на воде малые кочки. Не кочки – головы водянушек, существ, похожих на тритонов, только с острыми зубками. По отдельности водянушки были почти безвредны (ну разве сапог испортят), а в стае – жуть как опасны.

И хотя в Машиной книге говорилось, что сгрызают они лишь дурных людей с запачканной душой, проверять это предположение на практике не хотелось.

Твари смотрели и побулькивали, причмокивали. Вода уносила течением пузыри от их морд.

— В амазонских водах водятся рыбы пираньи, — поежившись, сообщила Маша спутнику, — говорят, лошадей целиком обгладывают. И коров.

— Угу, — буркнул Игнат, — видел их своими глазами, жуткое зрелище. Одну корову местные всегда им жертвуют, чтобы другие перебрались.

— Вы в Амазонии бывали?

— Так это… давно… еще с княжичем. Его дед по всему миру посылал, магическим опытом обмениваться… и еще человека Иван Леонидович искал одного, опасного, неуловимого.

— Не того ли зачинщика бунтов? — сердце Маши замерло.

Это ведь какая у младого князя жизнь интересная, насыщенная. И у Игната, получается, тоже.

— Ну… вроде того, я не вдавался. Князь порой скрытен, — неохотно проговорил парень.

— И что же мы будем делать? — спросила Маша, поняв, что сия тема – личная, Левецких. И так много узнала.

— Посмотрим, что Любава в узелок положила.

А в узелок ведунья положила… камни. Обычные речные голыши. Один, правда, был хорош – будто панцирь черепаший.

Увидев камни, водянушки взволновались и забулькали громче. Вода густо пошла пузырями, и, кажется,тварей к броду добавилось.

— Думаю, их нужно опустить в воду, камни, — неуверенно предположила Маша.

— Точно в воду? — Игнат задумчиво покрутил в руке крупный желтый голыш. — А, может, они для самообороны.

Он притворно прицелился в одну из тварей, и та возмущенно заверещала.

— Скумекали, — удовлетворенно констатировал княжеский секретарь. — Значит, не совсем неразумные.

— Не злите их, — попросила Маша.

— Вы понимает их речь?

— Если бы… То есть поняла бы, если б они говорили. Но они не говорят, только сигналы посылают, бульканьем, как животные. Профессор Курницкий в своей монографии предполагает, что в стае поперечные чаще всего предпочитают невербальный способ общения. Если еще добавить их нежелание демонстрировать людям разум… И вообще, возможно языки поперечья – это неоформация, придуманная нечистью специально для общения с человеком.

— Значит, не договоримся, — сделал вывод Игнат.

— Вряд ли.

— Что ж, остаются камни.

Игнат влез на ветку склоненного к воде дерева и вывалил в реку содержимое узелка. В том месте немедленно началось столпотворение. Водянушки ныряли за камнями, а затем разносили их в широких ртах в разные стороны, кто куда. И исчезали.