Онлайн книга «Встречная-поперечная»
|
И тогда уже вдольский витязь отправлялся за любимой в Навь, где ему помогали поперечные существа: волк-оборотень, леший и даже Баба-яга, с которой обязательно заключалась какая-нибудь выгодная для нее сделка. Но когда, умаявшаяся, убаюканная сказкой, под теплыми шкурами засыпала на лавках детвора, в общей избе звучали совсем другие истории. Про глупую Липушку, которую голодная нечисть, пообещав жениха, заманила в лес на погибель. Про вздорную мачеху, в студеную зиму отдавшую упырям пасынков и проклятую каждую ночь слышать их голоса у окошка. Про дочь вдольского князя, высокомерную, но лишенную дара, после смерти отца устроившую войну с лесными жителями. Маша не спала: терпела да слушала, закрыв глаза. И потом дома старательно записывала байки в свою тетрадку. Папа так делал, а значит, это было правильно. «И никто не сыскал потом их косточек», — так заканчивались почти все страшные сказки. На болоте Маше подумалось, что вся эта затея может закончиться, вот прям как в этих сказках. Как с княжьей дочерью, которая считала, что все обязаны ей в ножки кланяться, и отправилась ночью в лес учить уму разуму злую нечисть. И сколько не храбрился Игнат, ведя спутницу по болотной тропке и демонстрируя невиданное спокойствие духа, был он всего-то обычным парнем. Поперечье и не таких добрых молодцев глотало, пережевывало и выплевывало, хорошо, если живыми. Про косточки думать не хотелось. А Игнат вдруг остановился и развернулся к Маше лицом: — Марья Петровна, — сказал он чуть виновато, — я хотел вам кое в чем признаться. Мне весьма стыдно, но… — Да знаю я, — вздохнула Маша, стараясь не коситься в кусты, откуда таращились круглые желтые глаза позёмницы, нечисти-пересмешницы, известной своими морочными песнями. – И очень жалею, что потащила вас с собой. Позёмница молчала. Пока. Другая уж б запела. И это радовало. — Знаете? — глаза парня поползли на лоб. — Конечно. Вы тоже боитесь, и ничего постыдного в том нет. Давайте вместе подумаем, как сделать, чтобы нам наша авантюра боком не вышла. И…простите меня. Я действительно наивна и глупа, раз вовлекла вас в это дело. Игнат смущенно почесал верхнюю губу. Там у него была родинка, аккуратная, словно нарисованная. У кого-то другого она смотрелась бы женской мушкой, но смешливым чертам Игната придавала почему-то строгости. — Нет, Марья Петровна, я не о… На тропе вдруг выросла приземистая фигурка: коряга не коряга, ветка или болотный сыч – не разглядеть. Фигурка булькнула, обернулась спиной и поковыляла прочь на сучковатых когтистых лапах. — Что он сказал? — спросил Игнат. — Велел идти за ним. Тропа привела к открытой воде. Под сплетенными ветвями кривых деревьев на кочке сидел сам хозяин болот. Маша водяных никогда не видела, вокруг Березовки рек и болот было немного. Она представляла их круглыми, сдобными. Они и должны были такими являться, судя по описаниям в книге отца. В воде без запасов жира зимой холодно и спячку не переждать. Но хозяин помежского заболотья бы худощав и больше похож на человека, чем на нечисть. По-старчески сгорбившись, сидел он на кочке, похлопывая по воде двумя зелеными хвостами. И опять же, такого вот двухвостого вида в Машином справочнике не упоминалось. Суровое лицо водяного в обрамлении спутавшихся седых волос было пугающе неподвижным. Белые брови двумя кустами сошлись на переносице. Одни только острые длинные уши жили каждое своей отдельно жизнью: вздрагивая, прижимаясь, распрямляясь. |