Книга Сердце тьмы, страница 74 – Елена Сокол

Мне мерещилось, будто стук ее сердца становился громче, и я ускорял шаг с каждой минутой. В темной чаще неслышно было ни криков птиц, ни дуновения ветра, и мне все четче приходило понимание, что она где-то рядом, уже совсем близко. Внезапно тропинка вдоль мертвого ручья вывела меня к краю леса, деревья расступились, и сквозь клубы тумана я увидел большой арочный мост.

Луна висела так низко над ним, что казалось, будто она мутным желтоватым пятном растекается по его поверхности. А река под мостом была такой черной, что невозможно было разглядеть воды. Нигде прежде я не видел ничего подобного.

Стук моего сердца заглушал любые звуки, и мне приходилось идти, не слыша даже собственных шагов.

В голове все зудела и не давала покоя мысль, что Адельгейд сильнее любого одержимого, и в грядущей схватке в живых из нас останется лишь один. Но пути назад у меня не было, ведь я еще в юности дал себе клятву убить брата Адельгейд и ее саму. И следовал ей по сей день.

И если с ним мне повезло больше: он не ожидал встретить кого-то равного себе по силе, то с ней было труднее – чертовка была хитра и коварна, а еще знала, что я не отступлю.

Ступив в облако тумана под мостом, я замер. Сердце грохотало так, что закладывало уши. Но вдруг я отчетливо ощутил вибрацию земли, а затем услышал хруст веток. Взведя арбалет, я готов был выстрелить в темноту, но вдруг из тумана ко мне шагнул тот самый цыган. Он поднял руки: «Не стреляй», и я приказал ему уносить ноги, пока жив. На что парень ответил: «Моя бабушка знает, кто ты. Она сказала, что тебе нельзя убивать демоницу. Это плохо. Очень плохо. Она желает говорить с тобой, немедля. Идем».

Я знал, что Адельгейд может принимать обличье любого человека, встреченного ею когда-либо на пути, но чувствовал, что этот мальчишка не врет. От него шла энергия силы, а я с рождения мог ощущать ее в людях. Трудно было отступить, почти нагнав противника, но мой дед учил меня доверять интуиции, и я отправился с парнем через лес к цыганскому становищу у реки, где остановилась и пыталась промышлять поиском золота его семья.

Лагерь состоял из более, чем десятка палаток, возле которых паслись лошади и, несмотря на поздний час, играли малые дети. Все как будто только нас и ждали: ребята стали бегать вокруг, просить дать им примерить шляпу или потрогать оружие, а взрослые, не отрывая от меня взглядов, говорили меж собой на цыганском и угощали лепешками. Их язык – шероховатый словесный ком, одежда – пестрая, как бесконечный праздник, и это, наверняка, с непривычки пугало любого чужака.

Парнишка скрылся в самой большой палатке, а через мгновение пригласил меня войти. Внутри пахло травами, и было темно, но я неплохо ориентировался при отсутствии света. Она сидела на лежанке в дальнем углу палатки. Старая цыганка с длинными седыми волосами и платком, повязанным на макушке. Мне удалось разглядеть ее морщинистое лицо, рубашку с длинным рукавом и несколько юбок, шелестевших при каждом движении.

– Кэрдо мулеса… – Скрипучим голосом произнесла она.

– К сожалению, я не знаю цыганского. – Ответил ей я.

– Сделанный мертвецом. – Брезгливо пояснила она. – Полукровка.

Я почувствовал досаду и злость, отчего мои глаза вспыхнули.

– Можешь не делать так. – Проскрипела она. – Я слепая, и твои способности могу лишь ощущать, но не видеть, так что они не напугают меня. Я ждала тебя, воин. И как только ты приехал, послала внука проследить за тобой. Он подтвердил, что ты силен. – Женщина протянула руку ладонью вперед. – И сказал, что ты не отбрасываешь тень.