Книга О чем молчит река, страница 109 – Изабель Ибаньез

– Tío? – окликнула я.

– Уитфорд, я хотел бы поговорить со своей племянницей, – сказал мой дядя. Он подождал, пока Уит отойдет, прежде чем обратиться ко мне. – Я хотел извиниться. За свое поведение. Я потерял самообладание, но не хотел показаться грубым. Прости меня.

Я уставилась на художественные принадлежности в его руках.

– Я подумал, ты захочешь сделать первые наброски и рисунки.

TíoРикардо рылся в моих вещах? Я проглотила комок злости, подступивший к горлу. Мой дядя не имелправа рыться в моей комнате. Как будто она тоже принадлежала ему. Я спрятала обличительное письмо моей матери в рукаве одной из своих накрахмаленных рубашек. Открытку с изображением ворот – в карман велосипедных брюк.

Нашел ли их дядя?

Выражение его лица стало замкнутым и отстраненным, черты – стоическими. Солнце палило прямо в лицо, но у меня по спине все равно пробежал холодок.

– Я хочу, чтобы ты зарисовала фрески в храме, пожалуйста. Вот твои карандаши и набор красок. – TíoРикардо протянул вещи и крикнул: – Уитфорд, присмотри за ней. – Он сунул руку в глубокий карман своего жилета и вытащил потрепанную сандалию. Осторожно застегнул ремешок, и мысок вспыхнул ярко-синим пламенем.

Уит взял сандалию, заменявшую свечу.

– Хорошо.

TíoРикардо бросил на Уита многозначительный взгляд, теребя легкий шарф на шее. Клетчатый узор не сочетался с остальной рабочей одеждой моего дяди.

– И мне нужна информация, не забывай.

– Я помню. – Уит кивнул, и TíoРикардо ушел.

– Информация о чем? – спросила я.

– С чего вы хотите начать? – спросил Уит, забирая у меня вещи.

Его нежелание делиться начинало раздражать. Но я не стала заострять на этом внимание: остров был маленьким, так что рано или поздно я все узнаю. А пока, похоже, у меня появилась работа. Я никак не ожидала, что дядя позволит мне запечатлеть великолепные египетские барельефы и фрески. Это было удивительно и… любопытно. TíoРикардо изо всех сил старался, чтобы я почувствовала себя нежеланной гостьей, а теперь принес мои вещи? Это казалось странным, я не понимала… Только если он не зашел в мою комнату с единственной целью – порыться в вещах.

Возможно, дядя подозревал меня. Его вполне могло интересовать, не рассказали ли мои родители о своем пребывании здесь больше, чем он думал изначально.

Причин пробраться в его комнату становилось все больше.

– Я хочу нарисовать портик, – сказала я.

Мы вернулись в храм, и я нашла удобное местечко. Положила свой большой альбом для рисования на колени и начала делать набросок колонн, увенчанных чем-то похожим на пальмовые листья. Цвета, хотя и приглушенные, произвели на меня достаточно сильное впечатление, чтобы понять, какими они были сразу после нанесения. Ярко-красные, зеленые и синие тона стали пастельными. Уит сел рядом и прислонился к низкой перегородке, вытянув длинные ноги и скрестивих в лодыжках. Он наблюдал за моей работой.

– Весьма недурно, – сказал он, когда я закончила набросок.

– Ты умеешь рисовать?

– Нисколько, – лениво произнес Уит. – Но моя сестра – художница.

Он замолчал, и я оторвала взгляд от рисунка. Голос Уита стал тихим и почти агрессивным. Как будто он был готов на все, чтобы уберечь ее.

– Самое время рассказать все о ней, – сказала я, смешивая краски на отдельном листе.

– Разве?

Я выжидательно вскинула бровь, уже привыкшая к его отвлекающей тактике.