Книга Бархатные листопады, страница 1 – Анна Снегова

Я захлопнула очередную книгу и в сердцах вышвырнула её в окошко. Она грустно опустилась прямиком в кучу опавших листьев.

— Марго, иди сюда! Есть важный разговор о твоём будущем! — трагично завывают с первого этажа.

— Сейчас, маменька! — обречённо вздыхаю и закрываю ставни.

Мне всегда хотелось узнать, что там в любовных романах после слов «а потом он повалил её на кровать, и обезумев, стал срывать одежду». В моих книгах после этого следовало затемнение и «они проснулись на следующее утро в измятой постели». Так нечестно! Что дальше-то было?

Служанки обещали, хихикая, что я непременно узнаю, как только папенька выдаст меня замуж.

Элиза и Полли служили у нас исключительно потому, что маменька тщательно бдила за их целомудрием, кристально чистой репутацией и добронравием, и разумеется, при ней они таких разговоров не заводили. Все знали — к своей единственной и горячо любимой дочери лорд и леди Клейтон на пушечный выстрел не подпустят никого предосудительного.

Репутация девушки в нашей семье — воистину священная корова.

Юной незамужней леди дозволяется передвигаться исключительно потупив стыдливо очи.

И маршрутом от собственной спальни, через гостиную с фортепиано и пяльцами, до церкви. Потом обратно.

Если бы маменька узнала, какие книги читает её дочь, когда никто не видит её бы удар хватил. Надо не забыть спуститься и поднять ту из кучи листьев. Зря я так погорячилась. Всё-таки, мой нрав когда-нибудь не доведёт меня до добра.

— Маргарет!

— Иду, иду! — вздохнула я. Торопливо глянула в овальное зеркало в золочёной раме, поправила рыжий локон, выбившийся из причёски, проверила, нет ли заломов и примятостей на домашнем бледно-фисташковом платье, и вышла из комнаты.

Род Клейтон — один из самых древних в Коринии, в родстве с самой королевой.

Я даже удивлена, как меня до восемнадцати ещё никуда не сплавили замуж. Видимо, отец ждёт какую-то особо выгодную партию. И всё равно я каждый раз вся сжимаюсь и начинаю нервно заламывать пальцы, когда родители зовут для «серьезного разговора», как сейчас.

Не дай бог о замужестве.

Хорошо бы о том, что я слишком много вольностей позволяю своим горничным.

Я должна уже сейчас привыкать быть будущей хозяйкой какого-нибудь огромного поместья, а потому с прислугой виднадлежит иметь чинный и чопорный, не допускать фамильярности, а уж тем более недопустимо, чтоб мои служанки позволяли себе прохлаждаться и сидеть на господских стульях. Прислугу надлежит всегда занимать каким-нибудь полезным делом, по мнению моей матушки, иначе какая же ты хозяйка?

Представляю выражение вселенской скорби и безграничного разочарования во мне, если б маман узнала, что я даю Элизе брызгаться моими духами, когда она отправляется на тайное свидание со своим женихом.

Ну и разумеется, никто в доме даже понятия не имеет, что у неё есть жених.

Я разрешаю Томасу тайком подниматься по чёрной лестнице в свою гардеробную и оставаться им с Элли наедине. Иначе в большом доме им не встретиться, всегда и все на виду. Когда вижу, какая покрасневшая и счастливая Элли после этого, ужасно за неё радуюсь. Хоть кто-то в этом месте пусть будет счастлив.

Конечно же, ужасно завидую.

— Маргарита, милая, подойди!

С изяществом скольжу по натёртому до блеска наборному паркету папенькиного кабинета размером с бальный зал в иных более скромных особняках. Держу осанку, зарабатываю одобрительный взгляд матушки, которая вышивает неподалёку на диване, обитом оливковым шёлком с райскими птичками.