Книга Подводная конкиста, страница 90 – Вита Марли

Битва за Тланчанпан разгорелась с новой силой. Кровь окрасила воды озера, земля содрогалась от топота тысяч ног. Столичные тланчане оказывали сопротивление, но натиск Ицкоатля был неудержим: кулуаканцы, воодушевленные прибытием подкрепления, яростно сражались, понимая, что на кону стоит их свобода. Эстебан, командуя остатками флота, умело маневрировал между дамбами, обстреливая неприятеля из пушек и поддерживая наступление сухопутных войск.

Тлалок бездействовал и это нервировало испанца. Не мог смертный человек быть хитрее древнего бога, военный успех кулуаканцев больше походил на ловушку.

Но на раздумья не было времени.

За купеческим кварталом пал ремесленный, затем опустели поместья вельмож, следом армия Ицкоатля ворвалась в церемониальный центр. Дворец тлатоани пылал, но вождь всех тланчан, правитель Атоятль, давно покинул собственную резиденцию. Последним плацдармом стала пирамида Тлалока. На неё Ицкоатль бросил все силы, приказав Эстебану высадиться на сушу и принять участие в штурме храма.

Альтамирано спрыгнул на влажную землю. Вместе с матросами он пробивался к основному войску и, объединившись, ринул вверх по ступеням пирамиды. Он поднимался, не зная устали. Он шёл на вершину и мысленно взывал к праотцам, дабы они благословили его праведный путь. Он превратился в героя хроник, в отважного сеньора, сражавшегося с древним идолом. Сопротивление тланчан было отчаянным, но обреченным. У них, истощённых и усталых, ломались макуауитли, стрелы почти не причиняли вреда неприятелю, не спасали от ран хлопковые кирасы.

Эстебан догнал своего вождя почти у самой вершины. Позади остались груды мертвецов и теперь перед взором кулуаканских солдат предстали трое — юноша, старик и древний Бог. В старце Альтамирано признал тлатоани Атоятля. Правитель оказался таким дряхлым и немощным, что сквозь набрякшие веки едва различал чей-либо силуэт. Двести лет правил тланчанами Атоятль и столько же тлел подобно угольку, связанный ритуалом клятвы. Его богатые одежды кричали, нет… вопили о царственном происхождении.Он словно сошёл с рисунков, которые Эстебан когда-то часами разглядывал на страницах рукописей испанских завоевателей.

— Мои поздравления, Ицкоатль, — голос Атоятля скрипел, как прогнившие доски забытого корабля. — Ты одержал верх. Отныне Тланчанпан в твоей власти, и твою голову украсит венец из перьев, достойный великого… кхе-кхе… — старик с трудом прокашлялся, речь давалась ему тяжело. — великого вождя.

Пленённый Аапо в объятиях агавовой верёвки что-то пискнул. Худой и бледный он стоял на коленях прямо у ног престарелого тлатоани, а за его спиной, сцепив руки, возвышался сам Тлалок.

— Заверши своё дело, Ицкоатль Тлилектик Акамапичтли Тлакаелель, — голосом змея-искусителя обратился к касику Бог Дождя. — Ты оставил позади себя реки крови, а теперь явился сюда, чтобы сместить правителя. Убей старика и займи его место. Стань моим верным слугой и почитай меня, как должно. Взамен, вождь, ты никогда не познаешь смерти.

Альтамирано поморщился. Что он несёт? Каким слугой? С какой это стати?

— Сеньор, — прошептал испанец правителю, склонившись к его уху, — мой мушкет готов к выстрелу, а порох превосходного качества. Нет нужды убивать старика, прикажите стрелять в Тлалока.

Господин Чак недобро сверкнул глазами. Голос его был низким, но рокотал так громко, словно вещали сами небеса.