Книга Подводная конкиста, страница 92 – Вита Марли

Руки Эстебана коснулась маленькая ладонь. Иш-Чель — как она вообще просочилась в самую гущу битвы? — взяла любимого за руку и с решительным видом выразила готовность следовать за ним.

— Теулей больше нет, Тлалок. Ты слеп в своей жажде мести, — заявила она. — Ты предлагаешь выбор без выбора, но есть и другой путь. — С этими словами тланчана, держа Эстебана крепко и уверенно, обратилась к своему народу. — Воины Кулуакана, сегодня пролилась кровь ваших братьев и отцов, но посмотрите! Вы, преданные вождю, оказались здесь, в самом сердце Тланчанпана. Вы верили своему правителю и доверяли капитану, сомнения и ложь не коснулись ваших сердец. Вот, — Иш-Чель указала пальцем на Тлалока, — кто лгал вам веками. Вот, кто ради золотых монет заточил под водой целый остров, велел чтить его и поклоняться, но никогда не открывал правды. Кулуакану тысяча лет, но только двести из них под водой.

Среди толпы пробежал шёпот. Кулуаканцы слушали, всё ещё держа оружие, направленным на чужеземца.

— Наш остров не захватывали теули — это истина. Но всё это время мы находились под гнётом чужого племени. Мы, предки древних майя, говорили на иноземном наречии, подчинялись ацтекским генералам и поклонялись ИХ богу!

Ропот кулуаканцев стал громче. Моряки-тланчане,верные Эстебану, опустили оружия и встали рядом со своим капитаном.

— Сокровища Монтесумы прокляты! — выкрикнула Иш-Чель. — Ни мы, ни чужеземец, ни сам Тлалок не справится с этим проклятьем. Это скверна погубившая тысячи душ!

Альтамирано молчал. Видел, как колебались чаши весов, но не смел раскачивать их сильнее.

— Что предлагает моя мудрая дочь? — лицо касика Ицкоатля снова приняло бесстрастный вид. Он обладал умением понимать её с полуслова. — Какое Иш-Чель видит решение?

Клирики, оставшиеся в живых слуги Тлалока, принялись окружать своё божество. Те самые святоши, что ещё недавно требовали обратить Эстебана в свою веру, закрывали историка собой. Над Темпло Майор начали сгущаться тучи. Вдалеке грянул гром и первые капли дождя ударились о плиты храма.

— Поместить Атоятля в тюрьму куаухкалли и держать там до самого Конца Света. — Голосом властным, отдающим приказ, заявила дочь вождя. — Золото закрыть в сундуках и опустить на дно сенота. Туда, куда не доберётся ни один чужеземец. А Тлалока, или вернее, Чаака, именно так именуют Бога Дождя на нашем языке, заковать в испанское железо, добытое с кораблей, опустить в самое жерло вулкана Шипелопанго и накрыть сверху каменной плитой. Не бойтесь, воины, Тлалок не погибнет, но будет вечно страдать среди огня, лишённый своей стихии.

Мадре мия, маленькая русалочка оказалась гениальным стратегом. Её план мог сохранить остров независимым, избавить Кулуакан от гнёта столицы и лишить его, Эстебана, соблазна завладеть сокровищами. Живой Атоятль всё ещё был хранителем клятвы, золото по прежнему было защищено, а купол оставался целым.

— Мои воины слышали приказ? — самодовольно усмехнулся касик, готовя оружие к бою. — Выполнять.

Эстебан завёл любимую за свою спину и вместе с командой принялся окружать противника. Святоши, защищавшие Тлалока, неплохо владели макуауитлями, но их было слишком мало. Дождь и ветер поднялись в одночасье. Тлалок колдовал из последних сил, но могущество его таяло. Стихия не страшила солдат, дождь не вредил оружиям, вода быстро смывала кровь.