Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 84 – Герда Куинн

— Я знаю, дед.

Альфред сидел рядом, стиснув челюсти.

— И если хоть что-то покажется тебе не так… — начал он.

— Я скажу тебе. Но мы будем вместе. До конца.

Он взял её руку, и их пальцы сомкнулись.

Так они вошли — как трое:

— носительница памяти,

— защитник сердца,

— и старик, который уже однажды потерял всё и не намерен терять вновь.

Внутри особняка было тепло, пахло древесным дымом, гвоздикой и яблоками, но не было ни уюта, ни радости. Словно стены помнили слишком много крови, слишком много тишины после криков.

— Джессика… — прошептали где-то слева.

Она почувствовала, как взгляды впиваются в её спину: благосклонные, настороженные, завистливые. Некоторые — испуганные.

Клан собрался. Все — в лучшем: бархат, меха, фамильные броши, серьги с гербами. За века они научились быть хищниками под видом благородства.

"Это не бал. Это парад выживания."

Она шагнула первой. Альфред — чуть позади, насторожен, как зверь.

Дерек остался у входа, как будто хотел увидеть всё сразу — и всех сразу.

В зале играла старая музыка. Скрипки, орган, виолончель. У стен стояли серебряные вазы с сухими ветвями, которые дрожали от сквозняка, как живые. Под потолком качались хрустальные гирлянды — будто канделябры на похоронах звёзд.

— Госпожа Нортон, — к ней подошёл пожилой мужчина с длинными пальцами, старейшина.

Он слегка поклонился, и уголки губ его задрожали — от старости или от неприязни.

— Благодарим за то, что удостоили своим присутствием… несмотря на трудности.

— Это честь для меня, — ответила Джессика с ледяной вежливостью.

— И для нас, — добавил Альфред, уже ближе, уже почти между ними.

Мужчина кивнул, но глаза его блеснули — не к добру.

---

— Ты хорошо держалась, — прошептал Альфред, когда они отошли ближе к камину.

— Да. Но их взгляды… Знаешь, это не просто зависть. Там — голод. Будто они ждут, когда я оступлюсь.

Он накрыл её руку своей, сжал.

— Тогда не оступайся.

Они не стали танцевать, не смеялись, не вливали себя в чужие разговоры.

Они наблюдали.

Джессика — за женщинами, которые переглядывались, что-то шептали, не скрываясь.

Альфред — за мужчинами. Один из них держал руку в кармане слишком долго. Другой — обронил какой-то знак на полу. Их координация была неестественной,почти постановочной.

"Как будто кто-то распределил роли и репетировал с ними перед выходом."

Внезапно Джессика коснулась шеи.

Бусы.

Они дрожали.

Сначала легко, будто реагируя на музыку, потом — всё сильнее. Не слышно, но ощущалось — как если бы тебя звала земля, закопанная под слоем суеты.

— Альфред… — прошептала она.

— Чувствую, — сказал он.

И в этот момент — всё замерло.

Свечи на столах погасли. Мгновенно. Без сквозняка. Без предупреждения.

Зал погрузился в полумрак, и лишь центральный круг под куполом — тот, где никто не стоял — вспыхнул синим свечением, как будто кто-то поджёг небесный лёд.

Люди застыли.

А потом из угла вышел мальчик. Совсем юный, в чёрной рубашке, с бледным лицом и глазами, в которых отражался другой мир.

Он шёл молча, легко, как тень, и подошёл прямо к Джессике.

— Возьми, — сказал он, и протянул ей монету.

Холодную, гладкую, тяжёлую. Та, что сияла серебром изнутри.

Когда Джессика прикоснулась к ней, в зале что-то сдвинулось.

Звук, как от старых дверей времени.

И она — знала: шестое испытание началось.

— Я иду с тобой, — сказал Альфред.