Онлайн книга «Эта башня во мне»
|
Гостиница «Ленинградская» обретала свое со-здание. Седьмая сестра рождалась на свет. «Что ж, господин Самойлов, бездарный кромешник и убогий лжец! Потомок Софии вступил в права, кровь открывает путь к высшей силе. Вам пригрезилось в прошлом, что вы победили? Но от вас лишь кости остались, а орден Субаш сумел устоять!» – Молчишь, бесполезный? Жалеешь слова? – не хуже грозы бушевал старик. – Смеешь строить свою игру, презирая мнение главы ордена? Полагаешь, я вконец обессилел? Григ мимолетно дернул плечом, взял бутылку, наполнил бокал. Нет смысла спорить со старым отцом, которого сломали об колено режима и вышвырнули на задворки истории. Древний Андрей Воронцов, державший в страхе Москву белокаменную, здесь и сейчас походил на мумию, поднятую из саркофага. Это он, а не Григ, проиграл Самойлову, выдал секреты Брюса. И только решением Грига до сих пор остается символом ордена, живой угрозой исподам Москвы. Даже теперь становилось зябко от осознания мощи Сталина, которому командор Самойлов принес на блюде рецепт бессмертия. Насколько могуч был Вождь, если Андрей Воронцов, крутивший императорскими дворами, сдал артефакты Сухаревой башни и наследие Якова Брюса! Интересно, что ты почувствовал, уверенный в собственной силе Сухарь, когда ломали родные стены? Как хрустел твой хребет, как трещали кости? Как крошились зубы в пробитомчерепе? Полагал себя вправе диктовать Вождю? Григ был с сестрой у Черного моря, но и оттуда услышал вой в грохоте битого кирпича. Истошный, отчаянный, полный муки, пробирающий до селезенки. Говорят, так воют гиены в ночи. Григорий ни разу не слышал гиены, но этот тягостный вопль низвергнутого тирана пронес в памяти сквозь долгие годы. Ты выложил правду в попытке спастись, как-то выправить положение ордена, который сдирали с Изнанки, будто заплатку с кафтана. Впоследствии, лицедействуя, играя в благороднейшего из отцов, ты бахвалился, будто выменял тайны, пытаясь спасти Тамару. Ложь! Тебе не было дела до болезни сестры! И никого ты не спас. Грига закопали в Сибири, а Тамару, хрупкую нежную Тами… Не хотелось вспоминать, откуда и как разъяренный Григорий выкрал сестру. Что позволил ей сделать со всеми мерзавцами, что глумились в клинике над бывшей княжной. Как в последний момент уберег часы, снятые с легендарной башни, как угрозами и посулами убедил отдать окна из Сухаревки на хранение в Донской монастырь. Как шептал на ухо партийным чинам, мол, зачем уничтожать кирпичи, из которых сложена башня! Лучше пусть служат народу, станут основой для новых дорог! Пока целы те кирпичи, спрятанные глубоко под асфальтом, пока светятся два окна, укрытые в монастыре, будет жить и отец, глава ордена Субаш, больше известный в миру как Сухарь. Единственный опыт чернокнижника Брюса, первое со-здание петровской Москвы. «Милостивой мой государь! Перед отъездом твоим государским был мне твой государев указ, чтобы в англицком граде Лондоне сойтись с мужем в науках великим Ньютоном и прознать про разные тайны его и того чудного собрания, на коем присутствовать сам изволил. И я зело старался исполнить достойно, по всяк день прилежно вникая в премудрости и погружаясь в пучину древних герметичных наук. Безмерен кладезь мудрости сего почтенного мужа, и хранит его собрание бесчетно томов по одной лишь любезной мне астрологии! Что ж до того, что ты, государь, изволил назвать натуральной магией, зарожденной эллинами в стародавнее время, то открываются здесь просторы обширные да великие. |