Книга Эта башня во мне, страница 189 – Надежда Ожигина

– Не смейте, командор! – крик откуда-то снизу, голосом Маши Громовой. – Нам тут только океанских штормов не хватало!

Внизу тоже шел бой, страшный и яростный. На кромешников напали марионетки, покорные мелодии циня. От реки бежали китайские пастыри, им наперерез ломился отряд присягнувшего дракону Жуза. Но хотя жнецов было меньше, и сверху они казались утесом, который топил беспощадный прилив, я верила в победу отряда Найхэ. На окрестных клумбах расцвели ликорисы, а талисманы умерили пыл исподов солнечной Азии. Жнецы оправдали название, уводили противников за Желтый источник без права возврата через мост Найхэ. Я пыталась разглядеть Юэ Луна, но с такой высоты не видела разницы, не могла отличить своего Китайца от прочих китайцев отряда.

Впрочем, я не смотрела вниз. Я играла до кровавых отметин, и казалось, что музыка длится века, а на деле прошла всего пара минут, даже Варька еще не скрылась в квартире, оглушенная падением купола.

Я впервые увидела в ее глазах что-то, похожее на испуг. Она беззвучно кричала, смаргивая едкие слезы, а потом мимо нашей террасы пронеслась усатая морда дракона, сминая конструкцию, как салфетку.

Меня опрокинуло вниз, следом съехала Варька, коты нас поймали, подставили спины, но сами падали грудой металла, тщетно пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. Время растянулось на доли секунды, выворачиваясь наизнанку.

Внезапно дом на Кудринской площади окончательно умолк и ослеп. Свет погас, затянув окначерным, словно веки прикрыл покойнику. А под нами возникла дорога, зыбкая электрическая дуга, давшая шанс котам. Те оттолкнулись, прыгнули, перелетели на малую башню, ломая шпиль, сбивая скульптуры, еще прыжок, и еще… Приземлились! Твари мои ненаглядные, гордость гостиницы «Ленинградская»!

Земля под ногами дрожала от гнева, или это подрагивали колени после безумного спуска? К нам бежали Обухов и Патрикей…

Из-под шпиля, в огненном коконе, схожим с шаровой молнией, спустилась бесчувственная Марго, задохнувшаяся в вязком дыму. К телу Первой поспешил сам Фролов, проверил пульс, вздохнул с облегчением.

Снова что-то упало с крыши, а когда пыль осела, я закричала. От боли и от осознания правды. В груде битого кирпича лежало растерзанное тело Кудринки. С ребрами, торчащими из пробитой груди, с ртом, перекошенным хрипом боли, с переломанными ногами и свернутой в сторону шеей.

И все же Долли была жива, каким-то чудом, энергией башни! Она еще смотрела на мир, пыталась дышать, скребла пальцами землю.

Я хотела побежать к ней, укрыть. Многие хотели, но остались на месте, тратя бесценные секунды впустую. Потому что над телом Долли склонился Григ, безумный, опасный, настоящий дьявол, покинувший ад. Торс оголен и изранен, черные перья укрыли Кудринку, будто причудливый плащ. Григ даже не смотрел в нашу сторону, сосредоточившись на лице жертвы, впитывая последний вздох, последний взгляд, полный боли и отчаянной мольбы о смерти.

Я слышала, что крики жильцов, гибнущих в ловушке мертвого дома, подпитывают Грига, придают ему силы, он наслаждается их звучанием, как самым желанным концертом. Я видела, что руки его, сильные, тонкие пальцы – все еще находятся внутри Долли, в рваной ране, хлещущей лиловой кровью, там, где недавно страдало сердце.

Он, как маньяк-патологоанатом, вскрыл интересное тело и вынимал орган за органом, раскладывая их на земле. Он упивался агонией Пятой, слизывал с губ брызги крови, будто пряный коктейль. Дегустировал смерть со-здания.