Книга Эта башня во мне, страница 187 – Надежда Ожигина

На Кудринской площади мы были первыми, как наконечник копья, как авангард атаки. Вокруг высотки клубились тучи, взрывались молнии, бил в окна ветер, раскачивая звездный шпиль. Внутри дома кричали люди, с нижних этажей пытались спуститься через окна по связанным простыням. Дом тряхнуло, я увидела, как кто-то сорвался и остался лежать у стилобата, окрасив алым асфальт.

Двери парадного входа заклинило, в них бились перепуганные жильцы. В квартирах отчаянно выли собаки, добавляя визгливые ноты в общее звучание катастрофы.

Дом на Кудринской площади лихорадило, как огромное существо. Организм выходил из строя, поднималась температура, искрила проводка, обрывались лифты. Из окна второго объема потянуло дымом и гарью, пожар распространялся с бешеной скоростью, но дом к себе не подпускал. В его теле скопились вирусы, порожденные людским негативом. Дому отказывали в поддержке, не ремонтировали, перестраивали, вносили корректировки, не согласовывая с хозяйкой… И вот теперь башня мстила за все!

Марго волей со-здания потянула дверь, вырывая створки наружу. В проход выпали люди, и самых первых буквально растоптало толпой. Через миг образовался новый затор, расчищать который не было времени:огромная куча из человеческих тел, смятых, покалеченных, орущих от боли.

А дом все дрожал, пульсировал, как огромное серебристое сердце, вскрытое скальпелем потрошителя.

Вокруг башни горели руны. Я не могла разглядеть всей окружности, но услышала, что дом окольцован теми же знаками, что – вечность назад! – увидела на летней сцене театра, в ночь, когда погибла Элен. Я узнала страшные знаки, которые уничтожил Григ!

– Через дверь не пробиться! – крикнула Варька. – Айда по стенам, скорее!

Марго направила швабру вверх, и мои коты изменили курс. Мы пытались прорваться под самый шпиль башни, окутанный черными тучами.

Внизу собирались кромешники, показались еще три сестры. Катя-Котельня крикнула нам, чтоб не оглядывались на тылы, живо выстроила Нору с Марией в подобие треугольника. Раненая рука мешала, но Катерина направила всю энергию своей башни на стабилизацию Кудринки, спасая запертых в доме жильцов. Близость гостиницы «Украина» помогла, заморозила трещины, зазмеившиеся по цоколю. Чуть помедлив, Мария Громова присоединилась, замкнув треугольник.

Мы же летели вверх, где шел бой, неравный и страшный.

Кто с кем бился? Не разглядеть!

Чем смогу помочь – и сама не знала. Просто мчала на выручку милой Долли, измученной, славной, зависимой. Потерявшей желание жить. Я не слышала, что с ней сделали, я почти не ощущала музыки Пятой, зато било в уши жужжание ос, дополненное шелком гуциня.

Башня норовила нас скинуть, сопротивлялась, не верила. Она почти вышла из-под контроля Лицевого корпуса Брюса. Дом на Кудринской площади утрачивал связь с со-зданием, бился в агонии, умолкал. Стихали моторы бипланов, останавливались пропеллеры, умолкало извечное «от винта»!

Долли, держись, мы идем! Выживи, Пятая, ну, пожалуйста!

Тучи били нас, не пускали, ветер почти скинул Марго со швабры, разметал ее черные волосы, делая воистину страшной. Я подхватила Первую, перетащила на Райта. Кот рыкнул от неподъемного груза, заскользил когтями по стене высотки, но удержался, прыгнул наверх.

– Дом рушится! – прошептала Марго. – Но это не он, а Долли бьется сейчас в агонии, забирая магию всего района.