Книга Эта башня во мне, страница 180 – Надежда Ожигина

– Этот Юэ подождет, со-здание. Нас ведь свела судьба.

Из гостиницы «Ленинградская» он ушел, не прощаясь. Не дожидаясь неловкой минуты, когда придется его выгонять, намекая на головную боль.

А я даже не успела сказать «спасибо» за волшебные часы, что он подарил.

Юэ Лун хотел показать весь Китай. А мне намечталась миланская опера, Вена, Париж, другие музыкальные точки на карте.

Я поднялась к себе, окутанная атмосферой Оксфорда, будто сказочным плащом-невидимкой.

Но на входе в квартиру дожидался Самойлов, и скелет его излучал злорадство. Наскоро осмотрев помещения, я интуитивно заглянула в шкаф.

Бархатные плечики колыхнулись, застучали в тишине кастаньетами. Пустота, чернота. Безысходность.

Не будет ни кратких свиданий, ни болезненных тренировок.

Воронцов забрал всю одежду, что до этого притащил в мой дом.

Лунный свет пробивался сквозь окна.

В его отблесках экспонаты в витринах смотрелись объемней, будто история оживала, и каждая вещь творила аккорд в бесконечной мелодии прошлого. Сознание подчинялось иллюзии, дыхание делалось медленней, погружение в эпоху заставляло тело двигаться в непривычном ритме, плавном, как менуэт

Гость еще раз обошел все витрины зала под номером двадцать два. Еле различимая тень, скользящая над паркетом. Серебряный звон, шум океана, натянутые лунные струны.

Не поленился, открыл возок, пошарил рукой под скамьями, будто нужный ему предмет могли спрятать подобным образом. В слюдяных оконцах отразилась полумаска из чеканного серебра – много раз, как в фасетчатых глазах насекомого

Гость пошел по третьему кругу. Вернулся к скульптурному портрету Петра работы Карло Бартоломео Растрелли. Укрытый в тринадцатой витрине портрет был сделан с прижизненной маски: отличный способ, если подумать, взглянуть в лицо императору. Там же хранились забавные штуки: походная печать Петра I, государственные печати и чугунный слепок с руки, сделанный пушкарями. Но гостя притягивала скульптура, пробуждая что-то настолько темное, что было страшно заглядывать.

А уж казалось бы, страх изжит, раздавлен, вырван из сердца за столько лет гнева, стыда и боли. Но жизнь – мастерица делать сюрпризы, всегда отыщет что-то на дне, чтоб порадовать грешную душу.

Гость зашипел, вытянул руку, легко, без звона пробивая витрину. Прочное стекло обхватило кисть, обтекло ее, как поток водопада. Молекулы материала, способного останавливать пули и выдерживать направленный взрыв, просто раздвинулись, будто струи, открывая вору богатства внутри.

Интересная техника, любопытно!

Он коснулся скульптуры Петра, и голова императора осыпалась мерцающей пылью. Ответом было ругательство и змеиное шипение, полное гнева.

– Иными словами, – рассмеялся Григ, позволяя себя услышать, – если следовать пути Дао, можно обойти и такие преграды, наполнив их пустотой? Отключить сигнализацию, камеры, войти в непробиваемое стекло? Впрочем, нет, я ошибся, судя сейфу в доме Петра Кондашова, ты должен видеть, к чему стремишься. А в награду за все труды – лишь пыль и пепел. Досадно.

Синг Шё медленно повернулся, выхватывая взглядом сгусток тьмы у дверей.

– Снова ты, наследникордена Субаш?

Направленный удар Григ отразил, погасив волну встречным потоком. Стекла в окнах задребезжали.

– Не нужно погрома, – поморщился. – Все-таки мы в музее.