Книга Эта башня во мне, страница 179 – Надежда Ожигина

Юэ Лун сверкнул улыбкой девицам, будто ослепил фотовспышкой, мы проскочили на улицу и выдохнули от избытка эмоций.

Называлась гостиница «Hampton by Hillton». Какой контраст с «Ленинградской»! Было чувство, что я из дворца попала в суровые будни. Поневоле начнешь гордиться порождением сталинского ампира!

Отсюда до центра Оксфорда было примерно три мили, если верить навигатору в телефоне Китайца. Запросто можно пройти пешком, но Юэ Лун поступил иначе. Подхватил меня руки и прыгнул на крышу, а потом полетел над домами, изредка касаясь ногой фонарей, светофоров или деревьев.

– Это техника цингун, «навык легкости». Основана на внутренней ци и зависит от степени культивации. Во Франции пытались ее повторить, а получился паркур.

Юэ Лун наслаждался полетом, возвращением в Оксфорд, мной на руках, а потому болтал без умолку. Ощущения были потрясные, особенно когда горизонт буквальнопророс башнями Оксфорда, его колледжами и прочими чудесами. Я тихо взвизгнула от восторга, Юэ Лун рассмеялся и пошел на посадку.

Удивительные часы, проведенные в старинном Оксфорде.

Мы начали с колледжа Церкви Христа, осмотрели башню Тома и внешний периметр. За проход в колледж нужно платить, и Китаец скользнул по Кромке, вновь утягивая за собой. Он сказал, я должна побывать внутри. И, чисто по-русски закрыв глаза на «преступление века» – подумаешь, не заплатил за проход! – я очутилась в Хогвартсе. Потому что именно в этих стенах снимались сцены «поттерианы», а столовая колледжа Церкви Христа стала прототипом обеденной залы со свечами, парящими под потолком!

– Между прочим, побратимом этого колледжа является Тринити-колледж в Кембридже.

– И оба ты закончил с отличием, – не удержавшись, съязвила я.

– Иначе зачем учиться? – не принял подколки Китаец.

У нас было всего пять часов в запасе, с учетом разницы поясов, не до раскопок в библиотечных архивах. Но зато нагулялись вдоволь.

После колледжа Церкви Христа мы заглянули в Магдален-колледж, где под вязами на лугах паслось стадо грациозных оленей. Мне хотелось просто сидеть у воды, опираясь на спину Китайца, наслаждаться покоем и тишиной. А потом сыграть мелодию Оксфорда, чтобы слышали лишь Юэ Лун и олени.

Но ведь в Оксфорде оставались еще Бодлианская библиотека, Шелдонский театр, ротонда Радклиффа! Нужно посидеть хоть полчасика в «The Eagle and Child» на Сент-Джайлз стрит, пытаясь представить, как в этом пабе рождались Среднеземье и Нарния!

Пережитый стресс остался в Москве. Я была счастлива здесь и сейчас, болтая с Юэ Луном о литературе, о Толкиене, Льюисе, Кэрролле, неразрывно связанных с Оксфордом.

Но увы, любая сказка подходит к концу.

Наше время пролетело и скрылось. В Москве ждали разные неприятности, там продолжал убивать дракон, оставляя жуткий кровавый след.

Оксфорд мигнул огоньками, всплесками тихой реки, просиял на прощанье луной.

Юэ Лун не стал рисковать и пугать девиц на ресепшене, облетел на цингуне вокруг отеля, нашел открытое окно в коридоре.

Нужная дверь без проблем открылась, а я все слушала отголоски Окфорда и нежные переливы бяньцина. Лишь оказавшись в кабинете Элен, как называла его по привычке, поняла, что застыла в объятьях Китайца, покоряясь его руками губам. Поцелуя опять не случилось: я пришла в себя чуть раньше и отстранилась. Но Юэ Лун не настаивал. Улыбнулся мне солнечно, нежно, прошептал на ухо, лаская дыханием: