Книга Вдовствующая герцогиня замка Оргарон, страница 73 – Надежда Соколова

В общем, я сбежала. Прямо посреди этого душераздирающего спектакля под названием «Дочка, оправдывайся!» Нарушила сразу несколько незыблемых правил светского этикета, достойных отдельного, увесистого тома, и просто сбежала. Пробормотала что-то невнятное про внезапно всплывшие неотложные дела, про головную боль – голос предательски дрожал, – и укрылась наверху, в своей спальне, плотно закрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Пусть хоть потоп, я не желала больше слышать ни слова из этого дурацкого, давящего разговора. За дверью еще некоторое время доносились приглушенные возмущенные голоса, потом лязг посуды – родители, поворчав, но не став устраивать скандал в доме взрослой дочери, проглотили все, что было выставлено на стол, и вскоре через открытое окно я услышала отъезд кареты. Колеса зашуршали по гравию, увозя вместе с родителями и ненужные разговоры.

Ну а я не высовывала носа из спальни до самой глубокой ночи, даже ужинала там, подносы приносила тихая горничная. Мне отчаянно нужно было привести в порядок потрепанные нервы, разобраться в хаосе мыслей и обдумать сложившуюся ситуацию. Поцелуй Ричарда… этот внезапный, дерзкий поцелуй… он выбил меня из привычной колеи совершенно. И самое ужасное – я не могла не признать про себя, что меня по-прежнему тянет к нему, этому заносчивому, непостоянному типу! Это бесило. До ужаса бесило.

Спала я отвратительно. Ворочалась на шелковых простынях, долго не могла уснуть, глядя на узоры лунного света на потолке. В голове крутились обрывки воспоминаний: и свои наивные земные надежды и мечтания, связанные с появлением Ричарда в моих снах – тогда все казалось таким волшебным и возможным, – и нынешние чувства, вспыхнувшие с новой, пугающей силой едва я увидела его на том званом ужине у его матери. Тот же поворот головы, та же улыбка, тот же взгляд, прожигающий насквозь… и та же боль от его прошлого исчезновения.

Утром я встала с постели злая на весь белый свет, хмурая как туча перед грозой, чувствуя себя разбитой,будто меня всю ночь молотили цепами. Голова гудела.

С трудом, но я все же привела себя в порядок, умывшись ледяной водой из кувшина с помощью служанки. Позавтракала в тишине обеденного зала, глотая крепкий чай, который казался горькой бурдой. И вроде бы, с каждым глотком горячего напитка, жизнь начала медленно налаживаться, тяжесть в висках понемногу отступала. Но тут, словно зловредный домовой, призванный испортить мне день окончательно, появился Дирк, мой верный, но вечно приносящий дурные вести управляющий. Его массивная фигура заполнила дверной проем гостиной на первом этаже, куда я перебралась с книгой, надеясь на покой.

– Госпожа, – прогудел он басовито, опускаясь в кресло напротив меня с таким скрипом, что казалось, дуб вот-вот разойдется по швам. Его лицо было озабоченным, под глазами синели круги. – Беда. В деревнях нечисть разгулялась вовсю, балует почем зря. Надо бы ведьм вызывать, поскорее. Пусть поколдуют как следует, успокоят и домовых наших, и анчуток с кикиморами. И прочих тварей лесных да болотных, кои в смутное это время из щелей лезут.

– Так сильно балует? – недоверчиво уточнила я, удивленно приподняв брови и отложив книгу. – И что ей, собственно, неймется? Обычно же обходится мелкими пакостями – сметану слижет, пряжу спутает…