Книга Жена для Императора морей, страница 72 – Ева Кофей, Елена Элари

Забирает вещи и уходит в ванную.

Он провожает её взглядом. Оскорблённым взглядом. И не знает, как поступить.

— Хочешь, чтобы я ушёл?

— А ты сможешь? — звучит на удивление ехидное… и уставшее.

— Только скажи, — закусывает он губы, пытаясь сдержать…

А гнев ли?

Но так странно обижаться королю…

Нет, то и не обида. Просто расставаться не хочется.

Люба опирается на раковину, смотрит в дурацкое зеркало в форме дельфина и… всхлипывает.

Слёзы что-то не идут, у неё всегда так. Ну, почти всегда.

А теперь ещё и есть объяснение почему, только дурацкое. Она так и не поняла насчёт метки, да и обдумать как следует не успела.

И все на этом идиотском курорте повторяют одно и то же «ни рыба ни мясо».

Ну так и что ж? Какая есть!

А сейчас просто… устала. Наверное так. Приехала отдохнуть и… устала.

Слишком много всего на её маленькую блондинистую голову.

Но слёзы так и не идут.

Люба ещё и не понимает, что делать с хвостатым мужчиной у неё в номере!

Хотя… Мда, а что с ним можно сделать?

Попытаться не натворить дел, не высовываться, не смотреть на русалок больше, чтобы не навредить. Проводить до моря, когда время придёт? И…

Сделать вид, будто ничего и не было?

Вернуться домой, работать, читать книжки, держать на аркане Максима?

Да, хороший план.

Был совсем недавно.

Люба, наконец, чувствует, как в горле застревает ком, а по щекам текут не то чтобы непрошеные, но всё равно неожиданные слёзы.

Да, вот оно что, смешанные чувства, досада, будто бы страх.

Она продолжает плакать беззвучно и чувствует, как понемногу спадает напряжение.

Он ей нравится. Кажется, вправду нравится.

Мужчина из другого мира, да ещё и правитель — но это важно в последнюю очередь.

— Так чего плакать-то? — шепчет, утирает слёзы и принимается умываться, подрагивая и судорожно дыша.

Нет, у неё были мужчины, и они ей тоже нравились. Или так казалось, потому что то, что происходит сейчас — совсем другое.

Ещё и так быстро…

Непривычно чувствовать себя уязвимой, не знать, как правильно себя вести — что думать.

Он приставал к ней вчера, если это ей не приснилось.

Но вряд ли это что-то значит.

Люба заканчивает с переодеванием и улыбается собственному отражению.

А что, смысл переживать. Пусть всё идёт, как идёт. Она тут вообще-то в отпуске.

— Извини, — говорит, возвращаясь к нему, — тебе лучше знать, что делать, я совсем не против.

— А я, — отзывается он и выглядит, будто собрался совершить нечто ужасное, — всё же не против попробовать. Хуже не будет…

Люба садится у бассейна и устраивает подбородок на бортике.

— Ты говорил, что это больно.

— Я мужчина, — напоминает он.

— Перестань, не нужно меня зли… расстраивать.

— Хорошо, не буду, — понимает он это по-своему, и пытается выбраться из единорога. — Мне нужно… туда, — кивает в сторону душа. — Сейчас всё сделаю, не надо расстраиваться.

Но Люба надавливает на его прохладные, твёрдые, словно камень, плечи.

— Я тебе говорю, не нужно, зачем?

— Тебе будет так проще. И в номере станет чище, суше, — улыбается он едва заметно, и смотрит на неё ласково.

— Слушай, это не стоит твоих мучений, я просто… Просто не ожидала, что ты можешь вот так просто… То есть непросто, но… И ты ведь будешь немым!

Арктур хмурится.

— Я король.

— И что? — выгибает она бровь.

— Голос не потеряю, — обещает он и добавляет после небольшой паузы: — Но говорить так же буду.