Книга Рок небес, страница 87 – Мэри Робинетт Коваль

Он смеялся над чем-то, что Леонард только что сказал на латыни.

– Это мое новое любимое латинское изречение. Utinam barbari spatium proprium tuum invadant.

Леонард ухмыльнулся.

– И мое! – он оглядел остальных. – Перевод: пусть варвары вторгнутся в ваше личное пространство!

Ударив ладонью по столу, Паркер склонился над своей тарелкой.

– Хорошо. Это критически важно для миссии. Нам нужен более широкий спектр ругательств для работы с центром управления полетами. Так что помогайте.

– О, любимый ЦУП. – Терразас закатил глаза и помахал вилкой, на которую был плотно нанизан редис. – Попробуй вот это: Pollas en vinagre. Петухи в уксусе.

– Маринованные петушары! – Паркер хлопнул в ладоши, широко улыбаясь: – Отлично.

Рафаэль, который сидел напротив, наклонился через стол.

– Как насчет этого? Vai pentear macacos. Иди чеши обезьян.

– Ну, нет. – Камила ткнула в сторону Рафаэля куском халы. – Это слишком мило для ЦУП. Ты даже не представляешь, от скольких анализов крови я вас сберегла. ЦУП – это kos omak yom el khamees.

Я понятия не имела, что она сказала, поэтому взглянула на Паркера. Тот повторил слова одними губами, а затем громко расхохотался.

Камила сморщила нос и перевела для остальных.

– Влагалище твоей матери в четверг.

– У тебя острый язык.

– …Сказала девушка солдату.

Камила подмигнула, и помещение, словно живительный кислород, наполнил смех.

Вытерев глаза салфеткой, Паркер повернулся ко мне.

– Что скажешь, Йорк? У тебя есть для меня что-нибудь на идише?

– Для тебя? Или для ЦУП?

– Смотря что погорячее, – он расплылся в улыбке, и мне показалось, что улыбался он даже вполне искренне. – Значит, кое-что для меня.

Я рассмеялась и постучала пальцем по губам,задумавшись на секунду. По правде говоря, я не особо говорила на идише. Во всяком случае, я только в детстве говорила на нем с бабушкой.

– Как насчет… Ale tseyn zoln dir aroysfaln, nor eyner zol dir blaybn af tsonveytik.

Паркер округлил глаза.

– Можешь еще раз? Помедленнее?

– Ale tseyn zoln dir aroysfaln… – Я дождалась, когда он кивнет. Лицо у него было таким сосредоточенным, словно он производил стыковку на «Лунетте». – Nor eyner zol dir blaybn af tsonveytik.

– Я… я вообще таких слов не знаю, – он отодвинул стул: – Терразас, давай поменяемся местами.

Терразас со смехом отодвинул стул и встал, взяв свою тарелку.

– А что случилось с критически важным для миссии делом?

– Чувак, тут язык, которого я не знаю. Я должен его победить, – Паркер поднял руки над головой и сплел пальцы вместе, будто колдун, вызывающий демона: – Я! Должен! Победить!

У меня по шее побежал пот. Паркер уже так делал. Вел себя душкой, только чтобы позднее меня унизить. Я не про языки, а про все те моменты, когда он, казалось, преодолевал свою ненависть ко мне, но горечь тут же возвращалась.

Я вытерла руки салфеткой, когда Паркер обогнул стол и плюхнулся на освобожденный Терразасом стул. Он улыбался, как ребенок новой игрушке.

– Что это значит?

– Пусть у тебя выпадут все зубы, кроме одного, который вызовет зубную боль.

– Ого, неплохо… Давай еще раз? Как можно медленнее.

Я медленно повторила фразу, делая паузы между словами.

– Ale tseyn zoln dir aroysfaln, nor eyner zol dir blaybn af tsonveytik.

Паркер одними губами повторял слова за мной, словно пробуя их на вкус.

– Tseyn… Tsonveytik. Зубы и зубная боль?