Онлайн книга «Рок небес»
|
Вслед за космонавтами в люк вплыли представители ЦУП. Кларенс «Пузырь» Бобиенски, Майкл Баунди, Кен Харрисон и Говард Тэнь. Все, за исключением Тэня, – белые. А потом показался последний пассажир ракеты. Он широко улыбался и выглядел так, словно вот-вот расплачется. Мой муж. Фотографы следовали за мной по пятам. Я нацепила на лицо стандартную вежливую улыбку, которая закрыла собой всю радость и горечь, что я испытывала в душе. – Джентльмены, добро пожаловать на «Лунетту». Команда станции погрузит ваш багаж, а я вас быстро доставлю на «Нинью» и «Пинту» на одной из наших «пчелок». За моей спиной подал голос с сочным британским акцентом журналист из «Таймс». – Доктор Йорк! Каково снова увидеть свою жену? – Роскошно. Натаниэль оттолкнулся и пробился чуть вперед. Передвигался он достаточно неуклюже. Он раньше уже бывал в космосе, но это было пару лет назад. Только со второй попыткион смог засунуть ступни под направляющие. «Пузырь» умудрился подпрыгнуть, хотя он крепко держался за поручень. – Ай, ну поцелуй ее уже. А то от тебя никакого толка не будет. Пожалуй, это был единственный раз в жизни, когда мне не очень хотелось целовать своего мужа. В момент поцелуя все камеры тут же начнут щелкать, жужжать, делать снимки. К этому времени я уже слишком хорошо была знакома с системой и понимала, что на Земле фотография нашего поцелуя окажется во всех газетах. Но, как любезно отметил Паркер, мы все делали свою работу. А моя работа заключалась в том, чтобы создать космосу и, в частности, Марсу образ привлекательного для женщин места. В документах у меня, может, и значится должность штурмана-вычислителя, но на деле я просто рекламировала далекие звезды. Все еще улыбаясь, я оттолкнулась носками и перелетела к поручню рядом с мужем. Натаниэль излучал тепло. Я сделала вдох, но его запах терялся в невесомости. Со скромностью новобрачной я улыбнулась человеку, который вот уже двенадцать лет был моим мужем. – Привет, доктор Йорк. – Доктор Йорк. Очень рад вас видеть. – Натаниэль взял мою руку в свою, и я ощутила мозоль на его указательном пальце. Он наклонился ко мне ближе и прошептал: – L’shanah tovah tikatevi v’taihatemi[38]. Мы не сможем насладиться праздничным ужином или услышать звучание шофара[39]. Мы даже не сможем зажечь свечи. Но, по крайней мере, мы могли сказать друг другу новогоднее приветствие. Я прошептала в ответ: – L’shanah tovah tikatev v’taihatem[40]. Он улыбнулся, а потом кивнул в сторону окружившей нас толпы. – Ты позволишь? Я закусила нижнюю губу и кивнула. 3,141… Он наклонился, затмив собой ангар, инженеров, Бетти, Землю… Затмив все. Губы у него были со вкусом свежей мяты и с его собственным загадочным вкусом. Щеки у него были мягкими, как у младенца, если не считать участка колючей щетины прямо под нижней губой. Он всегда его пропускал при бритье. Я отодвинулась, чувствуя, как горят щеки, а инженеры разразились аплодисментами и овациями. Вокруг нас щелкали и мерцали вспышки. Я не отпускала руку Натаниэля еще мгновение, пытаясь ровно дышать. 3,141592… Как меня учил много лет назад мой психолог, я выпустила из легких весь воздух, и следующий вдох пришел сам собой. Натаниэль положил свободную руку мне на поясницу и прочистил горло. – Ладно.Кажется, на приветствия МАК выделила четыре с половиной минуты, и нам нужно идти по расписанию. |