Книга Вычисляя звезды, страница 154 – Мэри Робинетт Коваль

– Считаешь, что мою тетю следует оставить в доме престарелых? Полагаешь, что, едва повторно обретя, я ее брошу?

– Боже мой, конечно же, нет! – Свободной рукой он взъерошил себе волосы. – Но если Гершель с семьей все же окажутся готовы ее у себя разместить, то в конечном счете такой вариант, на мой взгляд, станет наиболее разумным, хотя, конечно, время все обмозговать пока у нас еще наличествует.

* * *

После разговора с тетей я, разумеется, обрадовала Гершеля известием о том, что она жива, и вот две недели спустя я, держа в дрожащей руке новое письмо, снова позвонила брату.

Я загодя приняла таблетку «Милтауна», но, увы, пульс мой в результате снизился лишь с галопа до рыси.

– Национальный центр погоды, Гершель Векслер вас слушает.

– Привет. Это – Элма… Минутка для меня найдется? – Я сжала черную телефонную трубку так крепко, что вспотела ладонь.

– Что-то случилось? – Из динамика послышался звук захлопнувшейся в его кабинете двери.

– Меня только что пригласили на первый этап отбора в Программу астронавтов.

Сжимавшая только что пришедшее письмо рука моя по-прежнему тряслась. Я почему-то изначально рассчитывала, что ответ на мою заявку придет рутинным образом прямо на мое рабочее место, но получила его по почте… Хотя, конечно, если задуматься, выглядело это вполне логично, посколькутолько бог ведает, сколько всего анкет от потенциальных кандидаток поступило, и ни времени, ни желания у начальства разбираться, кто есть кто на начальном этапе отбора, разумеется, не было.

– Мазаль тов!^[27] Как только сумею, так немедля расскажу о том Рейчел. Она… Она, несомненно, будет на седьмом небе.

Я тяжело вздохнула:

– Ты неисправим.

– Если серьезно, то я тобой донельзя горжусь. Когда начинаются испытания?

– В том-то и загвоздка. – Я присела на диван и положила наконец письмо на журнальный столик. – Именно в ту самую неделю, в которую, как уже известили тетю Эстер, мы ее навестим, но испытания займут не менее пяти полных дней.

– Так-так-так. – Гершель переложил какие-то бумаги на своем столе. Потом вздохнул. – Хорошо, попробую передвинуть свой отпуск.

– Извини, что так вышло. – Я неосознанно принялась крутить телефонный провод свободной рукой.

– Да ты в общем-то не спеши. Пройдешь отбор, так и прилетай к нам повидать тетю.

В комнате вдруг явственно пахнуло холодом.

– Я полагала… Ведь решили же мы уже, что встретимся в доме престарелых, повидаем тетю, затем все обговорим и лишь потом… Да что я тебе тут тру, ведь ты и без того наш разговор прекрасно помнишь.

Гершель расхохотался:

– Ага, помню, помню. Да только исходные данные с той поры радикально изменились, и теперь вовсе не известно, будешь ли ты в ближайшем будущем на нашей планете или нет.

– Таки возьмут ли меня в астронавты, пока еще лишь вилами на воде писано.

– Элма, Элма! Бога ради, не морочь ни себе, ни другим голову! Ясно же, что руководители вашего проекта не круглые дураки и от тебя по доброй воле вовек не откажутся. Ведь общественное мнение для них весьма и весьма значимо, а ты, как-никак, являешь сейчас собой его громогласный рупор.

– МАК, поверь уж мне, устроен совершенно иначе, чем те организации, что тебе знакомы, и нипочем только ради привлечения общественного интереса не отправит не подготовленного должным образом человека в космос. Во всяком случае, не ранее, чем полеты станут обыденностью. Кроме того, каждый на борту должен непременно приносить пользу, должен выполнять определенную и весьма значительную работу. Как знать, а вдруг непредвзятый отбор выявит мою профнепригодность?