Онлайн книга «54 по шкале магометра»
|
Скука – она такая, она опустошает, толкает на совершенно безумные поступки. Скучая, ты не думаешь о последствиях. Сколько раз вы, от скуки гуляя вдоль бетонной стены, вдруг били ее кулаком? А потом смотрели на капельки крови на белой штукатурке, потирая костяшки. Сколько раз, уткнувшись лбом в столешницу, вдруг начинали бить свою голову о гладкую поверхность, пока на лбу не расплывалось красное пятно? Сколько раз смотрели из окна вниз на улицу… Старичок шел, не подозревая, что в него целятся. Бах! И зонтик падает в лужу. Старичок смотрит на него, даже издали я чувствую, как в глазах появляется вопрос, а затем медленно затухает, как накрытая банкой свеча, которая выжгла весь кислород. С того дня прошло столько подобных вечеров, что не хватит старой толстой тетради, чтобы все их упомянуть. Моя традиция. Мой ритуал. Револьвер, наконец-то, идеально отполирован, теперь я соберу его, приведу в рабочее состояние, в надлежащий вид. Тот старичок так и стоял под дождем, пока остальные прохожие его обходили. Он смотрел на зонт в луже, на свои морщинистые ладони. Пытался стряхнуть с себя дождевую воду, но так вяло, будто совсем не напрягая рук. Вдруг он увидел свое отражение в луже и стал медленно, будто неохотно, стягивать с себя пальто. Ордена грустно звякнули о камни, потускнели, как сам старичок. Затем последовал жилет, брюки, рубашка. Кажется, одежда ему перестала быть необходима, или он перестал видеть ее какое-то высокое призвание. Так и ушел он, голый, мокрый и дряблый, в пелену дождя, навсегда исчезнув из жизни. Револьвер собран – теперь его нужно зарядить. Я откидываю барабан и, как обычно, заряжаю всю обойму Пустотой. С каждым вложенным патроном, рука все больше тянется к полу, подрагивает на весу. Она тяжела, Пустота. Это правда. Это лишь кажется, глупцам и невеждам, что пусто – значит, ничто, невесомое и не осязаемое. На самом деле, нет ничего в этом мире тяжелее, чем Пустота. Ей нужно делиться, иначе один всю не унесешь. Шесть душ сегодня потеряют прелесть своей ничтожности. Будут, как этот старичок – гулять голыми, пока не упадут от усталости. Или как те радостные дети, которые навсегда забыли об улыбках, игрушках и книжках с картинками. Освоих бумажных самолетиках – наступили на них, оставили грязные узоры своих подошв на белой бумаге. Шесть выстрелов – шесть новых безликих людских оболочек. Никакого счастья, никакой радости. Не будет страха, изумления, удивления. Сажусь на подоконник – Бах! Пустотой в пустоту. Авось попадет шальная. Бах! Бах! Девушка, минуту назад мечтательно зарывавшаяся носом в подаренный букет цветов, роняет его себе под ноги, давит хрупкие бутоны, размазывая их по мостовой. Ходячий денежный мешок бросает на дорогу монеты и купюры. Швыряет ими в прохожих. Разумеется, эти крысы кидаются их подбирать, а он все швыряет и швыряет. Бах! Одна из крыс, которая, стоя на коленях, сгребала к себе деньги в кучу, вдруг свернулась в зародыш на этой куче, уткнулась лицом в локтевой сгиб и затихла. Бах! – женщина в окне безыдейно сталкивает наружу свои цветочные горшки. Бах! – водитель автомобиля отпускает руль и влетает в фонарный столб. Немного хаоса никогда не помешает. Те, кто избежал целебного заряда, чешут затылки, смотрят на все это, но куда им понять. Бедняги. Столько у них мыслей в голове, сколько желаний. Им же наверняка непременно нужно узнать, что это за бесовщина творится. А что это неважно – им не объяснишь. |