Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 241 – Карисса Бродбент

Я поднял голову.

Неподалеку Симон вставал на ноги. Доспехи на груди были залиты кровью. Одно крыло странно оттопыривалось. Перья слиплись от черной крови. Искореженный кулон на груди светился ярче. Этот свет, идущий снизу, очерчивал жесткие черты его лица.

Симон раскачивался из стороны в сторону, держась за голову. Потом зарычал совсем как зверь.

Он выпрямился, и тут его взгляд упал на меня.

Я вонзил меч в песок, уперся в эфес и заставил себя подняться.

Чтоб мне сгореть на солнце!

У меня почти подгибались колени. Почти.

Я не подавал виду. Я даже улыбнулся. Кровь изо рта так и хлынула по подбородку. До этого момента я и не подозревал, что мой рот полон крови.

Я ни на мгновение не забывал, что у меня за спиной – вход в туннель. Симон это тоже видел. Его взгляд скользнул в том направлении, затем снова вернулся ко мне.

Нет, ему туда не попасть.

В прошлом я и так позволял ему наполнять мои мысли и питать мои страхи. Я и так отдал ему слишком много.

Сегодня все кончится, чего бы мне это ни стоило.

Я поднял меч, заставив отчаянно дрожащую правую руку присоединиться к левой.

«Давай, – велел я телу, которое почти рыдало от нежелания подчиняться. – Последний бой. Ты же не струсишь и не подведешь меня».

Удивительно, какие чудеса творит разум.

Симон двинулся на меня. С губ сорвалось рычание. Его жуткая магия вспыхнула, как пламя вокруг зажженной спички. Но я был готов его встретить.

Орайя

Передо мной стоял отец.

Свет в зале еще потускнел. Казалось, он пробивался сквозь густой туман. Все стало каким-то нереальным, за исключением этого туманного серого небытия.

Туманного серого небытия и… его.

Винсент мне снился очень часто. Но тот, кто стоял передо мной, был куда реальнее Винсента из самых ярких снов. Я смотрела на него и чувствовала себя так, словно меня ударили ножом в грудь. Только сейчас я поняла, сколько мелочей, касавшихся его внешности, успела позабыть. Например, легкую искривленность носа или то, что он предпочитал зачесывать волосы на левую сторону, а не на правую. Облик Винсента, который я хранила в памяти, несколько стерся, хотя, горюя по нему, я старалась сберечь каждую мелочь.

– А ведь ты нереален, – сказала я, в основном чтобы напомнить себе.

Все вокруг было нереальным.

– Неужели? – спросил Винсент и печально улыбнулся.

Матерь милосердная. Его голос.

– Я реален настолько, насколько это нужно, – сказал он.

– Ты мне снишься. Это галлюцинация. Я потеряла много крови и…

– В этом зале я оставил большую часть себя. – Винсент широко раскрыл глаза, как будто поглощал ими силу пространства, окутанного темнотой. – Больше, чем намеревался отдать. Все оставленное мной по-прежнему сохраняется здесь, даже если меня нет. Змейка, разве пространство вокруг тебя нереально?

Нет. Пространство вокруг казалось даже слишком реальным.

– Я придумываю тебя, – прошептала я, – потому что ты такой, каким я хочу тебя видеть.

Он пожал плечами. Жест был таким знакомым, что у меня сбилось дыхание.

– Возможно, – согласился он. – Так ли это важно?

Сейчас это было совсем не важно.

Винсент шагнул ко мне. Я попятилась. Он замер. Лицо исказила гримаса боли.

– Неужели увиденное здесь так испортило твое представление обо мне? Я собирался отдать этому месту все свои величайшие достижения, все величайшие честолюбивые замыслы. А вместо этого оно стало памятником всех моих величайших ошибок.