Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 243 – Карисса Бродбент

Власть – дело кровавое. Очень кровавое.

А за несколько последних лет я дал слабину.

Но время мягкотелости закончилось. Я должен вырезать все свои слабости, как вырезают кусок гниющей плоти. И есть одна особая гнильца, которой я потворствовал слишком долго; опять-таки из-за своей слабости. Я был слишком слаб, чтобы отбросить нелепые фантазии о женщине – человеческой женщине, отвергнувшей меня. Слабостью было и нелепое утешение, которое доставляла мне мысль, что эта женщина продолжает где-то жить. И верность обещанию, которое я дал ей, – тоже слабость.

В последнее время мне снились сны. В них я видел ее. Видел себя, вонзающего меч в отцовскую грудь. Мне снился маленький мальчишка с серебристыми глазами, ударяющий меня мечом в сердце.

Я прилетел в Салине не ради того, чтобы ее убить.

Сам не знаю, зачем я себе это твердил. Любой из прежних королей ночерожденных не колеблясь устранил бы столь очевидную помеху.

«Ты слишком мягкосердечен», – шепчет мне отец, и я знаю, что он прав.

Я убеждал себя, что мне незачем убивать ее. Нужно убить лишь ребенка, представляющего угрозу. А от нее самой не может исходить никаких угроз.

Но когда я пролетаю над человеческими кварталами Салине, охваченными Ночным огнем, когда опускаюсь перед грудой развалин, еще недавно бывших домом, меня неожиданно захлестывают эмоции.

Я долго смотрю на дом; вернее, на то, что от него осталось.

Я не чувствую никаких признаков жизни. Ни одного бьющегося сердца. Когда-то я ощущал ее присутствие не только рядом с собой, но и по всему замку, словно ее тело взывало ко мне и постоянно сообщало, где она находится.

Сейчас ее отсутствие действует на меня еще сильнее. В душе появилась огромная дыра.

Яростное, неукротимое сожаление разрывает меня на части.

Возле развалин дома находятся трое моих солдат, которые пока не видят меня. Я решаю улететь прочь. Все внутри меня требует удалиться от этих проклятых развалин и загнать память о них в самый дальний угол сознания, чтобы потом и мысли не возникало.

Но если я не слышу знакомых ударов сердца, это еще не значит, что в разрушенном доме не осталось никого в живых. Я как-то упустил это из виду. Трое хиажских солдат поглядывают на кого-то с голодным интересом.

Что ж, по крайней мере, я завершу то, ради чего явился сюда.

Я приземляюсь. Один из солдат бормочет ругательства, потирая окровавленную руку.

– Ягненочек? Да это гадюка!

Солдаты замечают меня и торопливо кланяются. Мне нет дела до их почестей.

Почему? Потому что я уже увидел тебя.

Ты – одинокий лучик света на просторах смерти. Единственная живая душа среди этой груды развалин.

В снах я видел своего ребенка точной копией себя. Думая, как погибаю от руки наследника, я представлял, что у него будет мое лицо.

Но ты, змейка, очень похожа на мать.

Я опускаюсь перед тобой на корточки. Ты такая маленькая. Определенно, слишком маленькая для своего возраста, хотя я не знаю точно, сколько тебе лет. Для вампиров время течет странно. Твоя мать прожила со мной так долго, что порой я забываю, сколько времени прошло после ее ухода.

У тебя длинные шелковистые черные волосы, закрывающие лицо, а нос в веснушках, покрытый пятнами крови и сажи, сморщен: ты ощериваешься на меня. Глядя на веснушки, я невольно вспоминаю другое, далекое время.