Книга Змейка и крылья ночи, страница 90 – Карисса Бродбент

К его словам, что он сойдет за человека, я отнеслась скептически. Вампиров и людей отличали друг от друга далеко не только зубы и крылья – манера поведения была разной. Вампиры двигались как хищники: безмолвная грация и выверенная изящность. И у Райна, хотя он был необычный вампир, этого было в изобилии.

До тех пор, пока… не перестало.

В тот же момент, как мы вошли в паб, Райн… переменился. Изменилась манера стоять – стала чуть более расслабленной и скособоченной. Изменилась походка: шаги стали чуть петлять. Изменилась манера держать лицо – хищная неподвижность уступила расслабленной небрежности. Все в его облике стало чуть грубее, чуть менее утонченным.

И вот такой Райн действительно был человеком. Да, очень рослым – таким, с которым не каждый захочет связываться, но – человеком.

Он дернул подбородком, указывая в дальний угол зала, взял меня за руку и подвел к пустому столику за загородкой. Затем объявил, что принесет нам самое ужасное пиво в этом заведении, и ушел, не успела я ничего сказать.

Я с восхищением следила, как он прорезает толпу. Все в нем, начиная с того, как он мягко трогает людей за плечо, чтобы посторонились, до приветственного полукивка хозяину и походки вразвалочку, которой он вернулся к столу – спивом в руке, – все было безупречно.

Он поставил передо мной немаленькую такую выщербленную кружку, полную пенистой грязно-коричневой жидкости, потом взял свою и юркнул на сиденье рядом со мной. Загородка была полукруглой, с шатким столом в центре. Райн занял примерно три четверти дивана. Он откинулся на стену, вытянул руки и ноги, запрокинул голову и стал пить большими глотками.

– Как же это классно! – с чувством произнес он, грохнув кружкой об стол. – Просто отлично.

– Впечатляет.

– Спасибо. У меня было много практики употребления ужасного алкоголя.

– Я не о том. – Я жестом обвела его с ног до головы. – Вот это все!

Он дернул бровью.

– Над внешним поведением я тоже много работал. Не думал, что ты заметишь.

Я хмыкнула и наклонилась к нему:

– Ты очень хороший актер, вот я к чему. Ты выглядишь таким…

– Человеческим.

– Да.

Он пожал плечами и сделал еще один глоток.

– Стараюсь.

– Может быть, я была права, что поначалу тебе не доверяла. У тебя слишком много разных образов.

– Так ведь они все – я.

Теперь была его очередь измерить меня «таким» взглядом – тем, который разбирал меня по косточкам.

– Выглядишь сейчас так, будто тебя втолкнули в клетку со львами. Признайся, рука на мече?

Я отдернула пальцы с рукоятки меча, висевшего у меня на бедре, и положила ладони на стол.

– Нет.

– Орайя, тебе ничего не грозит. Расслабься.

Это могло прозвучать снисходительно, но его голос был неожиданно нежным.

«Тебе ничего не грозит».

Я не могла вспомнить, когда мне последний раз говорили эти слова. Начать с того, что они никогда не соответствовали истине. И как ни странно, хотя эти люди были намного менее опасны, чем окружавшие меня каждый день хищники, здесь я чувствовала себя более незащищенной, чем когда-либо.

Я оглядела зал.

– Ты часто ходил в такие места? Когда был…

– Человеком? Да. Часто. – Его глаза скользили по залу. – Правда, они выглядели тогда совсем иначе. Много времени прошло.

– Сколько?

Пауза.

– Пару сотен лет.

Он сказал это совершенно обыденно, но я узнала эту паузу. Это была та же пауза, которую сделала я, когда он спросил меня, как давно я хожу в человеческие кварталы. Он точно знал, как давно это было – сколько лет, дней, минут.