Книга Змейка и крылья ночи, страница 134 – Карисса Бродбент

– Она была личность, – сказала я, стиснув зубы. – Не жертва. Не добыча. Не…

Проклятье, а не что? Шелк и сигарный дым, взрывной характер и миллион противоречий; насыщенная жизнь из тысячи мыслей, снов и желаний – и та, которую я искренне и глубоко любила.

Я опустила глаза на глинобитную крышу, крепко, до побелевших пальцев, сжав руки вокруг пивной кружки. Ждала, пока перестанет щипать глаза.

– Орайя, можно я задам тебе вопрос? – сказал Райн. – Не отвечай, если не захочешь.

Я кивнула.

– Когда на испытании мы были связаны, я почувствовал… я почувствовал много чего. Твой гнев. Страх. Горе.

Я стиснула челюсти. Моим первым порывом было наброситься на него только за то, что он видел у меня все эти чувства, – я их яростно скрывала. Но сдругой стороны, в его голосе не было обвинения в слабости. И все эти чувства я ощутила и у него. В его сердце они были такими же сильными, как в моем, хотя и по-другому.

– Если ты выиграешь Кеджари, – продолжил он, – ты попросишь Ниаксию тебя изменить?

Я поняла, что именно он спрашивает, и решила не отвечать.

«Он ришанин», – прошептал мне в ухо Винсент.

Я не могла рассказать ему, что хочу связать себя с Винсентом, стать его кориатой. Слишком провокационные подробности.

Но Райн, провались он, увидел у меня на лице всю суть моего ответа раньше, чем я сказала хоть слово.

– Да, – сказал он. – Попросишь.

Прозвучало так, будто он почему-то огорчен, и мне это не понравилось.

– Почему мне не попросить ее сделать меня другой? – резко возразила я. – Ты себе хоть представляешь, насколько утомительно так жить? Я ничего не могу изменить, я ничем не могу быть, я всегда останусь объектом охоты. – Я сжала зубы на этих словах и замотала головой. – Нет. Я так не могу. Такой, как сейчас.

– Не можешь?

Мне пришлось заставить себя встретиться глазами с Райном. В глубине души я думала, что он надо мной насмехается. Но в его взгляде не было ничего притворного, поддельного. Только печаль.

В прошлом испытании он смотрел на меня так, словно я все могу. Словно я сильнее самой Ниаксии и способна вызывать благоговение не хуже ее. Никто на меня так раньше не смотрел.

И даже сейчас оттенок этого взгляда еще остался.

– Орайя, не бросайся своей человеческой сущностью, – сказал он. – Когда она исчезнет – тебе будет ее не хватать.

И пусть мои глаза плохо видели в темноте по сравнению с его глазами, но было недостаточно темно, чтобы спрятать пробежавшую по его лицу боль – он постарался сделать вид, что ничего не произошло.

– Есть такие составляющие тебя, которые никогда не исчезнут, – тихо сказала я.

– Иногда я в этом не уверен.

– Думаешь, я не вижу, как ты стараешься удержать свою человеческую натуру? Райн, ты больше человек, чем я. Ты сохранил ее целиком, из-за нее ты ценишь в этом мире такое, до чего никому другому здесь дела нет. Ты сохранил сострадание. Не важно, что в тебе теперь течет черная кровь. Это тебя не изменило.

Странно было делать такой грубый комплимент. Он был до неловкости откровенен. Но я его произнесла, потому что знала: Райну необходимо его услышать.

И еще… я произнесла егопотому, что это была правда.

Райн сидел совершенно неподвижно и тихо. Потом очень медленно поднял взгляд.

Когда он посмотрел на меня как на богиню, я подумала, что никогда не буду чувствовать себя сильнее, чем в то мгновение.