Книга Змейка и крылья ночи, страница 126 – Карисса Бродбент

Желудок скрутился таким узлом, что я даже удивилась.

Мне следовало бы испытать облегчение: с таким количеством крови на столах я в безопасности как никогда, пусть и в окружении толпы вампиров. И мне не привыкать видеть, как выглядят вампирские попойки.

Что же меня так встревожило? Почему я все время думала, откуда взялась вся эта кровь?

Я вошла в зал и проскользнула мимо моих товарищей по состязанию, которые растянулись на стульях, уже вдоволь побаловав себя деликатесами. Наверняка налегали нарочно. Это могла быть последняя кровь, которую они увидят в ближайшее время, возможно довольно продолжительное.

Другие гости обращали на меня больше внимания, чем я бы раньше смогла вынести. Я чувствовала взгляды и напоминала себе не съеживаться под ними, остро ощущая каждый сантиметр неприкрытой кожи, выставленный на обозрение. Когда стайка из пяти вампиров откровенно повернула головы мне вслед, пялясь с пугающейсмесью любопытства, голода и настороженности, мое нутро, которое всю жизнь приучали избегать именно такого сценария, настойчиво стало подсказывать мне уйти.

Вместо этого я дотронулась до шарфа на шее – до пятна крови моей подруги.

«Орайя, ты же не трусиха какая-нибудь», – услышала я ее шепот.

Нет. Не трусиха.

Я огляделась в поисках Райна, но…

Ко мне приближались легкие шаги, и я обернулась им навстречу, пока они не стали раздаваться слишком близко. Передо мной стоял Винсент и натянуто улыбался.

С момента начала Кеджари я не видела его при таком количестве света – по крайней мере, не видела вблизи. Он был в черном. Камзол расстегнут у шеи, так что печать наследника открывалась почти целиком. Его крылья тоже были расправлены, и в этом освещении красный цвет по контуру проявлялся особенно ярко. Интересно, теперь Винсент их когда-нибудь прятал или ему было нужно, чтобы они всегда оставались на виду, пока его власть под угрозой?

Но поразила меня не одежда, не печать и не крылья. А лицо. Глаза горели неестественно ярко, просто потому, что чернота под ними была такой заметной. Все черты казались острыми и резкими, словно высеченными из камня. Владел он ими превосходно. Я это понимала и раньше. Сейчас же этот самоконтроль был пугающе силен.

Но все эти черты, конечно же, смягчились, когда он увидел меня.

Я застыла: внутри боролись два порыва.

Я смотрела на него и видела, как он готов был во время испытания сам броситься на эту арену.

И… Я смотрела на него и видела израненную спину. Слышала ложь, которую он мне говорил.

Я не успевала справиться с гневом, а показывать Винсенту необузданные эмоции было перспективой опасной.

Но кажется, увидев меня, Винсент испытал огромное облегчение. Он тщательно оценил мой внешний вид, и по его челу пробежала легкая тень недоумения.

– Что на тебе надето?

– Так, для разнообразия, – уклончиво ответила я; объяснять не хотелось.

– Это неразумно.

Неразумно настолько открывать свое тело. Неразумно притягивать внимание. Неразумно носить что-либо, кроме доспехов.

– Я знаю.

Кажется, он был в растерянности. Он странно на меня посмотрел, как будто только что заметил во мне что-то новое. Может быть, так же, как я сейчас заметила что-то новое в нем.

Винсент раньше никогда не бросал начатую тему, так что меня слегка удивило, когда его лицо прояснилосьи он вместо продолжения разговора протянул мне руку.