Книга Змейка и крылья ночи, страница 125 – Карисса Бродбент

Хотя платье плотно облегало тело, движений оно не сковывало. В легкой, воздушной ткани я чувствовала себя почти голой. Оно свободно двигалось вместе со мной, и фиолетовый цвет просвечивал, как поверхность воды, через оттенки черного и пурпурного. Я распустила волосы и оставила сохнуть. Они свободно спадали по спине струйками тени.

Я долго, очень долго разглядывала себя.

Мне было не вспомнить, когда последний раз я видела себя в одежде, созданной для красоты. Я никогда не носила ничего такого, что призвано привлекать внимание. А это платье… Да, внимание оно определенно привлечет. Оно подчеркивало все то, что я обычно стараласьскрыть: кожу, очертания тела и открытое, как колонна, ничем не защищенное горло.

– Я не могу это надеть, – пробормотала я себе, но на этот раз с меньшей убежденностью.

Потому что на самом деле… мне нравилось. Такие платья я мечтала носить, когда была слишком молода, чтобы понимать, насколько малы будут в них мои шансы на выживание.

Но я все равно еще раз напоследок отправилась к своим вещам в тщетной попытке найти какую-нибудь другую одежду. Открыв сумку, я поняла, почему платье казалось таким знакомым.

Эта фиолетовая ткань. Вот он, скомканным лежит поверх всего остального. Никто никогда не узнает, сколько раз я доставала его, просто чтобы подержать.

Я вернулась к зеркалу с шарфом Иланы в руках и распустила его до пола. Шелк был потертым и весь в пятнах. Но цвет и текстура были в точности те же, что у платья. И шарф, и платье могли быть из одного рулона ткани.

В глазах защипало.

Я словно почувствовала запах сигары, услышала грубый голос, который подсказывал мне на ухо: «А ты надень это платье. Покажи им всем!»

Отлично. Надену. Но с одним дополнением.

Я повязала шарф Иланы, кусок перепачканного кровью шелка, плотно обвив им горло и оставив два развевающихся, чуть подпаленных конца свисать через плечо.

Если надо устроить представление, то пусть оно хотя бы будет со смыслом.

…А кинжалы я все равно найду куда спрятать.

В тишине церковь была прекрасна, но, когда ее наполняло движение, она просто завораживала. Я нарочно пришла поздно: если мне надо показаться в вампирском обществе, считай, в нижнем белье, то нет уж, спасибо, я сделаю это тогда, когда все уже поедят, – и к моему приходу пир был в разгаре.

Он посрамил даже разгульность вечеров у Винсента.

Все было сногсшибательно. Каждая стеклянная поверхность и каждое окно церкви подсвечивались синими и пурпурными лампами, висевшими под потолком. Музыка отражалась от каждого угла и каждой щелочки. Хотя оркестр был всего один, магия усилила его звучание. Каждая нота многократно повторялась эхом, так что звук набухал, заполняя величественный свод. Каждую колонну обвивал плющ с красными и черными цветами. Одна часть превратилась в танцевальный зал, в другой стояли три длинных стола. На них были расставлены яства, в таком изобилии, что затмили даже пир в первую ночь Кеджари, – я сделала себе мысленную заметку не забыть оттуда что-нибудь стащить.

Но еще больше, чем еда, потрясало количество крови. Ее было неимоверно много. Чаши стояли у каждого места, за каждым столом. Кровь со специями. Кровь, крепленая алкоголем. Кровь во всех возможных видах: запеченная с едой, разлитая в графины, плещущаяся в золотых сосудах. Кубки были везде в пределах досягаемости. Пьяные гости уже украсили скатерти и пол красными подтеками.