Книга Змейка и крылья ночи, страница 122 – Карисса Бродбент

У нее никогда не было возлюбленного, и она училась поцелуям и прикосновениям.

Она знала, что отец не одобрит, и училась скрывать от него чувства.

Ее мрачный мир стал чуть ярче, холодные комнаты – чуть теплее. Возлюбленный был робок и мил и, кажется, без ума от нее. Она целыми днями вспоминала каждое произнесенное им слово.

Может, в другом мире эти двое не нашли бы у себя ничего общего. Но в этом мире, где у них больше ничего и не было, они стали друг для друга всем.

Они быстро влюбились без памяти, и девушке нравилась эта стремительность. Ей хотелось большего. Они с трудом отрывались друг от друга после каждой встречи, задыхаясь и желая новых прикосновений.

Девушка еще не знала секса.

Но как же ей хотелось…

В ту ночь она знала, чего хочет от него. И что отдаст ему взамен.

Они встретились в его комнате. Их поцелуи были нервными и беспорядочными, прерывались вздохами и стонами, когда губы касались чувствительной плоти. Их желание друг друга окутывало дурманящей дымкой и становилось сильнее с каждым слоем ткани, который они срывали.

Она немного волновалась, когда он прижал ее к постели и взобрался сверху. Когда раздвинул ей бедра и приготовился войти в нее. Она волновалась, как все молодые люди, когда теряют девственность. Но это волнение было ничто по сравнению с ее желанием.

Боль была краткой. Девушка стерла эту боль ощущением его прерывистого дыхания на коже, близости их тел, ближе которой нет, его губ, прижатых к ее губам.

Он был нежен. Поначалу.

Когда он только начал, волны наслаждения смешивались с остатками боли. С каждым движением, медленным и глубоким, наслаждение нарастало.

Девушка отдалась этому наслаждению, и ей казалось, что она никогда не испытает ничего более прекрасного.

Когда появилась первая искра страха? Когда этот голосок прошептал у нее в голове: «Погоди, что-то не так»?

Может быть, когда толчки стали слишком быстрыми, слишком жесткими, равновесие удовольствия и боли нарушилось, несмотря на ее робкие неуверенные слова.

Может быть, когда она попыталась сесть, управлять происходящим, а он силой отбросил ее обратно, и острыеконцы его когтей оставили на ее теле маленькие кровоточащие ранки.

Может быть, когда его ноздри раздулись от запаха этих капелек крови – то ли от крови у него на ладонях, то ли от крови у нее между ногами – и его поцелуи в щеку, в подбородок, в шею стали неистовее.

Жестче.

Острее.

Сперва его губы были нежными. Потом страстными.

А потом стало больно.

Больно, больно, больно…

Девушка кричала. Просила остановиться. Может быть, он не слышал. Может, не придавал значения.

Жажда крови – страшная вещь, надо это понимать.

Девушку охватил страх. Она вырывалась, но зубы глубоко вонзились ей в горло. Он был сильнее. Ее беспомощность превратилась в петлю, которую затягивала на ней смерть.

В тот день девушка подошла совсем близко к смерти.

Но она схватила с прикроватного столика серебряный подсвечник и обрушила его на голову возлюбленного. Этого было недостаточно, чтобы убить, но в тот день она не собиралась убивать. Она еще никогда не убивала.

Ее трясло, сердце отчаянно билось. Когда она спихнула его с себя, она случайно заметила выражение его лица – изумленного недоумения, а потом ужаса, словно он сам не осознает, что наделал.

По ее щекам текли слезы.