Книга Дети павших богов, страница 97 – Карисса Бродбент

Саммерин молчал так долго, что я решила – разговору конец. Но он тихо заговорил:

– Мою подругу так избрали. Она была чуточку слишком взрослой, когда у нее обнаружили нужные способности, – достаточно взрослой, чтобы это стало ударом. Она собиралась уйти из армии. Но тут началась война… – Он сбился, задумчиво поводил пальцем по нижней губе. Саммерин не отрывал глаз от Эслин, но ясно было, что он видит на ее месте другую. – Понимаешь, она была художницей. Поразительный взгляд.

Я коснулась его плеча – молча утешила, как он утешал меня, когда я тонула в невысказанных тревогах.

– Эта битва того стоит, – пробормотала я и кивнула на поднос с едой. – Тебе нужны будут силы.

Он ответил бледной улыбкой, похлопал меня по ладони и потянулся наконец за едой.

В конце концов я уговорила Саммерина дать себе отдых. Он нехотя вышел, а я осталась у кровати Эслин в пустой комнате. Решайе извивался у меня в мыслях, ему было и любопытно, и мерзко. Сомкнутые губы Эслин кривились от боли, и я все еще слышала голос ее мучений.

Тут меня осенило.

«Мы могли бы ей помочь?» – обратилась я к Решайе.

…Никто не может ей помочь…

Я протянула руку, тронула пальцем ее лицо. Коснулась виска.

Я слышала неслышное другим. Мы обе, пусть и по-разному, черпали из одного глубокого колодца магии. Не означает ли это, что мне удастся то, что не под силу никому другому?

…Не все в твоих силах. И даже в моих. Она уже умерла, как сухой лист, хотя бы он еще держался на ветке. Она ждет только порыва ветра…

И все-таки… Я протянула мысленное щупальце, запустила в ее сознание.

Глубже… Я чуть не задохнулась.

Вот оно. Не заметить невозможно. Я ощутила болезнь как открытую, истекающую кровью рану. Она так смердела, что моя магия отпрянула назад. Болезнь была повсюду. Она до капли поглотила и разум, и магию Эслин.

«Если бы и выжила, пожалела бы об этом», – сказал Саммерин, и теперь я его понимала. От Эслин уже ничего не осталась.

Я отстранилась от нее в потрясении.

Мне так хотелось ей помочь. Она заслуживала помощи – или, по крайней мере, не заслуживала такой страшной смерти. Но Решайе был прав. Болезнь поглотила ее, заживо выедала изнутри.

Она уже умерла.

Вернувшись на следующий день, я увидела, что Саммерин бессильно обмяк в кресле у ее кровати. Рядом стояла на коленях Ариадна, прижималась лбом к плечу подруги. Саммерин, оглянувшись на меня, только головой покачал. Конец.

Я не отходила от Саммерина, пока укрывали тело. За Эслин пришли сиризены. Нура тоже пришла и ледяными глазами наблюдала за происходящим.

– Ну, – сказала она нам в коридоре, – это, по крайней мере, решение некоторых твоих проблем с треллианцами.

Я озадаченно смотрела на нее.

– Эслин была с нами в Трелле, – пояснила она. – Была среди тех, кто в ответе за нападение на поместье Микова. Зороковы могут принять ее смерть как свершение правосудия.

Как беззаботно она рассуждала. Словно не ее несколько дней назад так потрясла болезнь Эслин. А ведь еще тело не остыло. Меня затошнило.

– А что с ее семьей?

– Тот, кто становится сиризеном, рвет все прежние узы. Сиризенов никто не ждет.

При этих словах лицо Саммерина застыло, заострилось.

«Кое-кто ждет, – подумала я. – Только не дождется».

– Это ничего не меняет, – сказала я вслух. – Зороковы в любом случае увидят в этом оскорбление.