Книга Мать смерти и рассвета, страница 271 – Карисса Бродбент

– Я… не готова.

– Ничего страшного. – Ия тепло улыбнулся. – Ведь это значит, что ты будешь говорить по-настоящему искренно.

Тисаана долго молчала, но в конце концов посмотрела мне в глаза и произнесла:

– Макс. Первым подарком я обещаю тебе свое будущее. Наше будущее. Я обещаю тебе, что мы построим его вместе. И я обещаю, что всегда буду бороться за него, как бы трудно мне ни пришлось.

У меня в горле стоял ком, мешающий говорить. Ия затянул ленту вокруг наших мизинцев, затем обернул ее вокруг безымянных пальцев и повернулся ко мне:

– Максантариус?

Не то чтобы я не знал, что сказать. Сложность заключалась в том, что я хотел сказать слишком много, но любые слова казались недостаточными.

– Я дарю тебе свое участие, – произнес я наконец. – Я обещаю, что, по какой бы дороге ты ни шла, я буду идти рядом. С каким бы испытанием ты ни столкнулась, я буду справляться с ним вместе с тобой. Тебе никогда больше не придется сражаться в одиночку.

Лента туго затянулась вокруг безымянных пальцев, затем обвилась вокруг средних.

– Я дарю тебе свое сердце, – произнесла Тисаана.

Остальной мир исчез – остались только мы, цветы и наши слова.

– Целиком и полностью. Нет того, что я хотела бы спрятать или отгородить от тебя. Я обещаю тебе свою любовь, в радости и в горести. Тебя всегда будут ждать объятия, в которые хочется вернуться.

По ее щекам побежали два серебристых ручейка, и больше всего на свете мне захотелось остановить их и осушить поцелуями, даже если она плакала от счастья.

Узел. Петля. И снова тишина, пока я боролся со словами, нужными для последнего дара.

– Я дарю тебе свою душу. Она не идеальна. В ней беспорядок. Ты унаследуешь пару-другую шрамов. Но… все хорошее, что в ней есть, – для тебя. С той минуты, как ты появилась у моей двери, все хорошее неизменно приберегалось для тебя.

И я говорил правду, даже если не всегда осознавал ее. Да, в самый первый день Тисаана пробудила во мне желание стать лучше. Еще тогда, когда я не знал даже ее имени.

И каждый последующий день она помогала мне воплотить это желание в жизнь.

Тисаана издала сдавленный смешок.

– Макс, все, что в тебе есть, – хорошее, – сказала она, притянула мое лицо к себе и поцеловала.

Я с готовностью отдался поцелую. На вкус она напоминала апельсин с примесью соли от наших слез.Где-то вдалеке, в мире, который перестал меня волновать, Ия сказал:

– Дальше я должен пообещать подарок от богов или что-то в этом духе, но полагаю, что будет даже лучше, если мы пропустим эту часть, потому что я не очень хорошо ее помню. Насколько понимаю, дело сделано. Вы женаты.

Мы оторвались друг от друга, и жена улыбнулась мне. Еще никогда в жизни мне не хотелось так сильно запечатлеть какой-то образ и сохранить его навсегда.

Мы стряхнули ленту с рук, и Тисаана бросилась обнимать Ию, а затем Саммерина. Когда Саммерин отпустил ее и повернулся ко мне, мои брови поползли вверх.

– Вознесенные над нами, Саммерин, ты только посмотри на себя!

В глазах Саммерина не было слез – я никогда не видел, чтобы друг плакал, и, честно говоря, ощутил бы некоторое разочарование, если бы он решил начать на моей свадьбе, – но неприкрытые эмоции на его лице ошеломляли.

– Просто… Довольно долго я действительно думал, что мы потеряли тебя, и сама мысль о том, что такое может произойти… – Он покачал головой и заключил меня в грубые объятия. – Поздравляю, Макс.