Книга Мать смерти и рассвета, страница 211 – Карисса Бродбент

Ее лицо исказилось. Я заставила ее опуститься на колени спиной ко мне, крепко обхватив поперек груди. Макс молча стоял рядом, его ладонь скользнула в мою свободную руку.

– Смотри, – прорычала я ей на ухо. – Смотри на эту страну – ты так трудилась, чтобы ее украсть. Когда я убью тебя, страна падет. И я хочу, чтобы это было последнее, что ты увидишь, леди Зорокова. Я хочу, чтобы ты увидела, как гибнет твоя империя.

– Пожалуйста… – взмолилась она.

Все оказалось очень просто. Я была так крепко связана с той силой, которую делили мы с Максом, что граница между нашей магией стерлась. Вызвать пламя было так же естественно, как вдохнуть, – леди Зорокова вспыхнула. Я прижала ее к полу. Она кричала. Мне хотелось оставить ее гореть, наблюдать, как тело медленно поглощает жар.

– Тисаана…

Рука Макса сжалась. Я знала, о чем он просит, хотя и не желала этого слышать.

Я зажмурилась, сопротивляясь соблазнительному притяжению собственного гнева.

– Ты не такая, – прошептал он.

Сгореть заживо – какой медленный и ужасный способ умереть. Леди Зорокова подвергла стольких невинных людей мучительной смерти. Я хотела, чтобы она страдала. И ненавидела себя за то, как сильно этого хочу.

Но Макс прав. Я не такая.

Я сунула руку в огонь, схватила Зорокову за голову и одним сильным движением свернула ей шею. Но тело я оставила гореть там, на вершине ее павшей империи.

Как маяк над Треллом, возвещающий о конце эпохи.

* * *

К ночи повсюду воцарилась тишина. Врагов не осталось, убивать больше было некого. Трелл пал. Фейри пока отступили. Они вернутся, но мысли о них можно отложить до завтра.

Сегодня же повстанцы праздновали победу. Место, где днем происходила резня, к полуночи захватил праздник опьяневших от крови людей. Возможно, со стороны казалось, что люди сошли с ума: смеются до упаду, даже не сменив одежду, хранящую следы недавней битвы. Но свобода была наркотиком, в доступе к которому повстанцам отказывали всю жизнь. От таких мыслей у меня сжималось сердце.

Я чувствовала себя странно, будтозабрела в сон. Меня покрывали раны, но ничего не болело. Я улыбалась соотечественникам, но улыбка не касалась глаз.

Серел.

Пошатываясь, я пробиралась сквозь хаос и обломки в поисках друга. Несколько часов спустя нашла его возле уцелевшего дома: он сидел на земле, скорчившись и опустив окровавленную голову.

В его объятиях лежало искалеченное тело Филиаса.

Серел посмотрел на меня, и его лицо сморщилось.

– Он бы хотел уйти вот так, – пересиливая себя, выдавил он сквозь слезы. – Он бы гордился, если бы узнал, что умрет таким образом. Тисаана, он…

Внезапно кровожадная ярость, странное оцепенение, опьяняющая сила исчезли. Все исчезло под сокрушительной волной горя Серела.

Я рухнула на землю рядом с другом, обняла его, и остаток его фразы утонул в рыданиях.

– Это то, чего бы он хотел, – чуть погодя повторял Серел снова и снова, как будто это могло что-то изменить.

Но Филиас не заключал какую-то грандиозную космическую сделку с судьбой. Да, мы вернули нашу страну. Но в какой-то миг сегодня миллионы возможных комбинаций миллиона смертоносных действий сошлись, и мой лучший друг потерял любимого человека.

Никто не назовет это честным обменом.

Ночь прошла в безудержном праздновании. Но я осталась с Серелом и обнимала его, пока он рыдал.